Александр Лукашенко видит в новом конституционном органе путь к компромиссу с обществом, немалая часть которого недовольна существующим положением дел. Мол, «вы хотите демократии — вы ее получите». Правда, не в привычной для наших современников форме парламентской демократии, а через Всебелорусское собрание, в котором будут представлены не депутаты, а сами представители населения — от трудовых коллективов из разных сфер.
На первый взгляд инициатива кажется великолепной. Действительно, инструмент не представительной, как у других, а самой что ни на есть прямой демократии. Собирается глубинный народ, а его слуги напрямую выслушивают все недовольства, советы и указания, как и чего сделать.
Там не было широкого представительства у оппозиции, а заседания проходили довольно однообразно и скучно, без споров и ярких дискуссий по основным вопросам.
Подобным образом Всебелорусское собрание организуют наверняка и в феврале. Для этого уже есть конкретные предпосылки. На официальном сайте будущего конституционного органа опубликован алгоритм, как попасть в число его делегатов: «Самое главное требование к делегату — чтобы он был конструктивно настроен на то, чтобы сохранить и укрепить достижения Беларуси, а не разрушить их. Просто так с кондачка на это никто не способен. Для этого нужно долгое время отшлифовывать свое политическое кредо и свою политическую грамотность. Поэтому совет молодым людям: проявляйте активность и будьте конструктивными, любите свою страну и желайте ей добра».
Выдвигать делегатов будут, как и в предыдущие разы, трудовые коллективы и организации. И практика показывает, что критично настроенные к власти лидеры общественного мнения никогда не попадают в их число. Видимо, «недостаточно конструктивно настроены» и еще «не отшлифовали свое политическое кредо».
Помимо демонстрации «демократизации» системы управления и попыток поиска компромисса с несогласными, белорусской власти новый орган может быть полезен и для других функций. Например, для казахстанского варианта транзита власти, когда Собрание наделят широкими полномочиями, и его возглавит Александр Лукашенко, а функции президента, наоборот, сократят.
Также оно может быть наделено избирательными функциями — к делегатам перейдут функции назначения как собственного председателя, так и президента.
Но давайте по порядку о том, что в течение уходящего года привело белорусскую власть к ускорению конституционной реформы, перераспределению полномочий внутри власти и в целом к политическому кризису.
Нефть из-за океана и апогей многовекторности
Начало 2020 года ознаменовалось триумфом многовекторности. Предновогодние переговоры с Россией по поводу ценообразования на энергоносители для республики тогда не завершились успехом, и Минск стал в спешке искать альтернативные источники энергии. И в данной деятельности республике вызвался помочь Вашингтон.
1 февраля в Минск прибыл госсекретарь США Майк Помпео, пообещав предоставить республике энергоносители «по конкурентным ценам». По итогам визита глава белорусского МИД Владимир Макей сообщил, что «стороны пришли к выводу, что интересы Беларуси и США совпадают по ряду направлений». Стороны также договорились вернуть американского посла в Минск, который был отозван еще в 2008 году, и вскоре запланированное должно быть реализовано, даже несмотря на последние события в республике.
Москва была согласна идти на выгодные для Минска условия (цены на энергоносители по внутрироссийским ценам), но связала этот вопрос с неизбежностью углубления политической интеграции в рамках Союзного государства. Мол, если Белоруссия хочет внутрироссийские цены, для этого должен функционировать единый рынок, а для нормальной работы единого рынка необходимо ввести общее налоговое законодательство, валюту, судебную систему и так далее.
На это белорусское руководство идти не захотело, опасаясь отдавать часть контроля над республикой наднациональным институтам, а тем более вводить общую валюту, если эмиссионный центр будет на территории России. Специфика любых авторитарных моделей заключается в стремлении власти сохранять абсолютный контроль над территориями, а любая глубокая интеграция приводит к передаче части полномочий от национальных правительств к общим институтам.
Провал интеграции (как в 2020 году, так и в прошлые годы) привел к тому, что республика понесла экономические потери, а власть потеряла часть поддержки со стороны пророссийски настроенных жителей Белоруссии. До того, пока отношения с Россией развивались относительно спокойно и шла речь о развитии интеграции, тяготеющая к общерусскому единству огромная часть населения республики воспринимала власть как защитника собственного цивилизационного выбора и геополитических интересов.
Теперь же в противовес прозападной и националистической оппозиции стали появляться зачатки пророссийский оппозиции.
Коронакризис
Рост социального напряжения в республике продолжился и из-за того, что подходы власти и общества во многом разошлись в реакции на пандемию коронавируса. Белоруссия была одной из нескольких стран мира, где опасность, которую несет в себе это явление, была явно занижена. В республике шла речь о «коронапсихозе», долгое время не вводилась удаленная форма обучения и работы. Даже в тех отраслях, где это никак не отразилось бы на экономике страны.
Так, по одному из социологических исследований, порядка 86% белорусов посчитали реакцию властей на угрозу пандемии недостаточной. Иные исследования также давали цифры в районе 65-70% недовольства населения столь легким отношением руководства к опасному вирусу.
Тем временем на носу было начало большой политической кампании, и социальное напряжение из-за пандемии стало одним из факторов политизации общества. Белорусского общества, которое привыкло к патерналистской модели сосуществования с государством, но в опасной ситуации вынужденное в некоторых моментах самостоятельно противостоять её возможным последствиям.
В частности, активисты и представители гражданского общества периодически закупали и передавали медикам средства индивидуальной защиты.
Выборы и «невидимая рука Кремля»
В начале мая намерения побороться за кресло президента выразили экс-глава Белгазпромбанка Виктор Бабарико, а также дипломат, создатель известного Парка высоких технологий Валерий Цепкало. В их риторике, в отличие от «змагаров», не было национализма, крайностей и популистских лозунгов. И они попали в яблочко — интерес белорусов к избирательной кампании (и в целом к политике) резко пошел в гору.
На фоне данного факта, а также вышеописанной внешнеполитической конъюнктуры — многовекторности и отсутствия договоренностей с Россией — стала распространяться риторика о «российском следе» новых оппонентов власти. В частности, ряд провластных экспертов прямо указывали на «заинтересованность «Газпрома» в дестабилизации обстановки в республике». В контексте внешней угрозы летом были задержаны, в частности, граждане России — в СМИ их называли «вагнеровцами». Москва настаивала, чтобы их отпустили — и их отпустили.
Отдельно стоит отметить и белорусское государственное телевидение. Широкую известность получил высказанный в телеэфире еще до выборов тезис провластного эксперта, руководителя Союза журналистов Белоруссии Андрея Кривошеева в адрес России: «Прошу вас, теребите свое имперское "эго" в самоизоляции и не на людях. Стыдно это».
Помимо внешнеполитической конъюнктуры за этим могли стоять попытки власти улучшить отношения с прозападной оппозицией, которая имеет широкое влияние на общество, окутав белорусский интернет сетью влиятельных СМИ и Telegram-каналов, а общество — «НКОшками». Ведь ранее именно в их среде при помощи серьезного информационного влияния происходила организация и координация протестных акций. Тем более информационные атаки оппозиции в годы многовекторности всё меньше атаковали власть и всё больше — Россию.
Но после выборов стало понятно, что относительное примирение между сторонами вряд ли может быть возможно.
Острая фаза политического кризиса и её последствия
Ситуация в корне изменилась в период 9-11 августа, когда прошли выборы и первые акции протеста против их официальных результатов.
В тот же день начались массовые протесты, которые охарактеризовались наиболее жестокими столкновениями силовиков и митингующих в истории Белоруссии. В итоге сражений на улицах Минска пролилась первая кровь политического кризиса — погиб участник акции протеста Александр Тарайковский. В интернете стала появляться информация о многочисленных задержанных и травмированных в ходе столкновений граждан, подкрепляемая эмоциональными видеороликами.
ЕС и США однозначно встали на сторону оппозиции, возглавляемой Светланой Тихановской, спонсируя протестную активность в форме забастовок, помогая уволенным рабочим получать первое время финансовую помощь, обеспечивая деятельность и безопасность координационного центра протестующих — блогеров в мессенджере Telegram. Брюссель объявил о намерении вернуть санкции против белорусского режима, а Варшава с Вильнюсом де-факто признали Тихановскую победителем президентских выборов, что стало поводом для сравнения политического кризиса в Белоруссии и Венесуэле.
Россия первое время занимала нейтрально-выжидательную позицию, но уже в конце августа Владимир Путин поддержал Лукашенко. Российский лидер заявил, что по просьбе белорусского президента был сформирован резерв из сотрудников правоохранительных органов России, которые могут вмешаться в ситуацию, если в Белоруссии начнутся беспорядки. Кроме того, правительство России пообещало Лукашенко выдать кредит на $1,5 млрд.
С одной стороны, позиция России подкосила энтузиазм оппозиции и протестующих, с другой — на 180 градусов развернула риторику власти, идеологов и авторов государственных изданий. «Рука Кремля» была предана забвению, в то время как все обвинения в дестабилизации обстановки пали теперь на Запад.
Казалось, что в Минске точно оценят провальный характер многовекторности и спасительную помощь России. Но в течение осени, когда протестная активность медленно затухала, забастовки проваливались, а положение власти усиливалось и стабилизировалось, белорусское руководство вернулось к докризисной риторике. Так, 17 ноября белорусский лидер заявил следующее: «Мы вынуждены проводить многовекторную политику в силу того, что находимся в центре Европы, мы независимое суверенное государство, и нас к этому подталкивает экономика, благосостояние наших людей».
Спустя несколько дней после этого заявления Макей утвердил тезис президента: «Ни в коей мере нельзя упрекать Беларусь в том, что она стремится проводить многовекторную политику. В этом лежит выживание Беларуси как государства». Примерно в это же время глава белорусского МИД провел переговоры с послами стран ЕС, указав, что введение жестких санкций по отношению к белорусской власти чревато «геополитическими изменениями».
И Запад действительно не ввел санкций, которые затрагивали бы жизненно важные интересы белорусского режима. Несмотря на непризнание победы Лукашенко на выборах, страны ЕС не отозвали послов. Более того, вероятно, что в скором времени будут восстановлены полноценные дипломатические отношения Минска с США, о чем стороны договорились еще в феврале.
Становится очевидно, что Запад оставляет для себя пространство для взаимодействия с белорусской властью, осознавая, что та укрепила собственное положение и не собирается в ближайшие годы отдавать руководство страной иным политикам. В Брюсселе и Вашингтоне вряд ли будут жертвовать собственными геополитическими интересами ради ценностей, ведь главная цель их realpolitik на белорусском направлении — не допустить углубления интеграции республики с Россией.
Что будет в 2021 году?
Глядя на то, что происходило и происходит во второй половине уходящего года, можно однозначно сказать, что пока не видно каркаса, который мог бы в 2021 году стать компромиссом между властью и протестующими в Белоруссии. Стало быть, политический кризис в республике будет продолжаться.
Игнорирование данного факта лишь усугубляет противоречия между сторонами. Похоже, что оппозицию и протестующих устроит только вариант проведения новых президентских выборов, которые будут носить более прозрачный и открытый характер. Вариант казахстанского варианта транзита, когда Лукашенко может возглавить новый конституционный орган и де-факто остаться у власти, в то время как за должностью президента останутся скромные, в основном представительские, функции, может повлечь за собой оживление протестной активности.
Вероятно, всплеск митингов и шествий произойдет уже 11-12 февраля, во время проведения Всебелорусского собрания.
Оппозиция, в свою очередь, будет пытаться возобновить высокий уровень протестной активности ближе к весне, когда более благоприятными будут погодные условия и снизится уровень заражений коронавирусом. Ключевой датой, помимо заседания Всебелорусского собрания, там наверняка видят 25 марта, когда несогласные традиционно празднуют «День Воли».
Минск будет пытаться налаживать отношения с ЕС и США, не забывая про многовекторность, в частности, остаться участником проекта «Восточное партнерство». Там видят такое сотрудничество в качестве опоры в отношениях с Россией и инструмента для снижения зависимости от Москвы, которая всё чаще увязывает возможность дотирования белорусской экономики с необходимостью углублять интеграцию.
Реализации договора о Союзном государстве точно не стоит ждать, потому что она устраивает Минск только в сфере экономики. Об этом в конце 2019 года сделал ряд заявлений глава МИД республики Владимир Макей: «Никаких политических консультаций, которые имеют отношение к нашей так называемой углублённой интеграции с Россией, не ведётся и не планируется вести. Идёт речь о более углубленной экономической интеграции в ряде интересных для нас сфер».
К тому же сегодня всё демонстрирует, что ЕС и США не готовы рубить с плеча и сжигать мосты с Минском, вряд ли будут готовы и в 2021 году. При этом, приняв у себя оппозицию, они будут одновременно взаимодействовать и с её представителями. Попытка быстрого свержения действующей власти провалилась, и в ближайшем будущем политический кризис продолжит «тлеть», изредка возгораясь массовыми протестами. Поэтому Запад может отчасти вернуться от резкого неприятия белорусской власти к сохранению некоторого взаимодействия с ней в собственных интересах.
Мнения экспертов
«Главные итоги политического кризиса к концу 2020 года — небывалое падение авторитета власти, ее идеологическое банкротство, раскол и радикализация в обществе. Кризис начался с нефтяного конфликта и поиска альтернативной нефти, болезненно ударивших и по белорусской экономике, и по авторитету власти. Риторика власти в этот момент перестала быть многовекторной, став радикально антироссийской.
Для дискредитации российского руководства умудрились использовать даже парад Победы. Наши пропагандисты тогда неплохо позубоскалили над россиянами, вынужденными сидеть на самоизоляции. В этот момент пророссийское большинство белорусов начало отворачиваться от Лукашенко», — отмечает председатель белорусского общественного движения «Гражданское согласие» Артём Агафонов.
Самой острой точкой кризиса, по мнению Агафонова, стали выборы и первые протесты после их проведения.
«Сами выборы были самой грязной электоральной кампанией в белорусской истории — посадки кандидатов под сомнительными предлогами, драконовские ограничения на агитацию и наблюдение… Все это привело к массовому протестному голосованию. Никто не может точно сказать, сколько получила совершенно профнепригодная для президентства Тихановская, но очень много для такого кандидата. Потом были массовые протесты, насилие с обеих сторон, жестокое подавление протестов и дальнейшие, доходящие до маразма, когда занавески в окне приравниваются к пикету, а за граффити дают реальный срок, репрессии», — уверен политик.
«Я не случайно беру эти слова в кавычки, потому что предновогодний президентский указ и начавшаяся подготовка к его созыву уже продемонстрировали, что ни всебелорусским, ни народным оно не будет. Основу этого органа будут составлять представители истеблишмента, а те, кто будет избираться от трудовых коллективов (люди, не состоящие в трудовых коллективах, права голоса не имеют вообще), будут проходить дополнительный отсев в областных советах, и ключевым критерием будет «конструктивная позиция» (читай — лояльность власти)», — подчеркнул Агафонов.
Он также уверен, что в наступающем году политический кризис не будет разрешен, а скорее наоборот — начнется его новое обострение.
«Ясно, что попытка навязать народу такое Всебелорусское собрание и Конституцию встретит гораздо большее сопротивление, чем победа Лукашенко на августовских выборах. Сумеет ли власть справиться и с этой волной? Сказать сложно. Тут возникает развилка. Если сумеет — Лукашенко придется отказаться от мандата «народного доверия» и полностью опереться на номенклатуру. Это, может, и не в первый год, но быстро и неизбежно сделает систему рыхлой, расползающейся под влиянием региональных кланов и бизнес-групп, которые станут более влиятельными и менее контролируемыми.
Экономический кризис, сужающийся доступ к ресурсам, санкции и внешние силы тоже приложат руку к разложению такого режима. В результате режим сгниет и сменится либо хунтой, либо правительством из радикальной оппозиции. В общем, ничего хорошего.
Второй вариант — падение режима. Хотелось бы без большой крови, но надежда на это слабая. В этом случае впереди несколько интересных, но сложных лет. Кто бы ни стал в этом случае следующим президентом, неизбежно усиление влияния националистов, которые станут «героями» и «жертвами режима» и будут требовать себе льгот и полномочий», — считает эксперт.
Абсолютно иное мнение у политолога и научного сотрудника Института философии НАН Белоруссии Алексея Дзерманта. По его мнению, уходящий год продемонстрировал, что «Александр Лукашенко оказался решительным, волевым человеком, удержал страну и не позволил превратить ее во вторую Украину».
Оппозиционный журналист из Белоруссии Евгений Константинов придерживается схожей точки зрения с Артемом Агафоновым и абсолютно не согласен с Дзермантом. На его взгляд, главным событием года стали «протесты против фальсификации президентских выборов, охватившие всю страну».
«На многие месяцы они затмили даже ситуацию с коронавирусом. Никогда еще выступления оппозиции не были столь яркими и многочисленными, не привлекали такое количество прежде не политизированных людей. Вопрос о трансфере власти был поставлен очень жестко, режиму удалось удержаться только благодаря действиям силовиков», — уверен эксперт.
При этом Константинов подчеркнул, что протесты повлияли и на экономическую ситуацию в стране, объем золотовалютных резервов резко уменьшился, произошла очередная девальвация рубля.
Уходящий год, по мнению Константинова, вскрыл многие проблемы, накопившиеся в стране.
«2020 год выявил запрос на реформы и децентрализацию власти. Стало очевидным, что даже если протесты задавят, то к старому положению вещей возврата не будет», — заключил журналист.
