СБУ обвиняло харьковчанку, участницу местного Антимайдана Марину Ковтун в работе на российские спецслужбы. Ей инкриминировали целый ряд статей Уголовного кодекса Украины: действия, направленные на изменение государственной границы (ч. 1 ст. 110), диверсии (ч. 2 ст. 28; ст. 113), совершение теракта, руководство террористической группой (ч. 5 ст. 27; ч. 2 ст. 258; ч. 1 ст. 258-3; ч. 2 ст. 28), а также приобретение и хранение оружия и боеприпасов (ч. 1 ст. 32; ч. 1 ст. 263).
Взрыв в пабе «Стена». Отчет СБУ о «российских диверсантах» и арест Ковтун
9 ноября 2014 года произошел взрыв в рок-пабе «Стена», который славился как место массового скопления националистов различных мастей — туда приходили представители ультрас, «патриотических активистов» и атошников. В результате инцидента пострадали 13 человек, смертельные случаи отсутствовали. Владелец заведения в интервью местным СМИ назвал данный случай терактом, а причиной — «помощь украинским военным и беженцам из Донбасса».
Через несколько дней СБУ заявила о наличии в этом деле «российского следа» — мол, использовались мины СПМ, разработанные в СССР. Хотя в ряде других СМИ утверждалось, что в заведении взорвалась граната РГД-5, которую могли принести туда «воины света».
А уже 17 ноября в СБУ отчитались о раскрытии громкого дела: были арестованы 12 харьковчан, значительная часть которых прошли «диверсионную подготовку в РФ». Пресс-служба ведомства сообщила, что у подозреваемых были изъяты автоматы АК-74 и патроны к ним, гранаты РГД-5 и ВОГ-25, детонаторы, наборы для установки растяжки, а также 7 противопехотных мин с маркировкой российских производителей.
Днем позже в интернете появилось видео, где некая женщина признается в теракте и работе на спецслужбы «агрессора».
«Во время одного из выездов я была завербована представителями российской ГРУ. Мне был дан позывной "Зэт" (Z) и поставлена задача подобрать членов группы из числа харьковчан-антимайдановцев для совершения диверсий на территории Харьковской области», — говорит она.
Это была Марина Ковтун, которую эсбэушники сделали главой несуществующей организации «Харьковские партизаны». По их версии, 48-летнюю Ковтун, работавшую швеей, за 2 месяца обучили пользованию взрывчаткой. Помимо теракта в «Стене», женщина, в трактовке следствия, якобы имела причастность к еще двум подобным случаям — взрывам в шахте у завода им. Малышева и возле ресторана «Британия».
Родственники обвиняемой подобное категорически отметали, утверждая, что данные показания у нее были выбиты под пытками и угрозами близким. Так, во время обыска эсбэушники задержали 5 членов ее семьи, похитив из дома деньги и ценные вещи. Они подчеркивали, что сотрудники СБУ выбили у женщины зубы.
«Марина ехала к родителям, она часто к ним ездит, они старенькие у нас. Она ехала на машине с племянником на вокзал. Ее остановили и арестовали. Потом поехали дальше, арестовали еще двух племянников. Потом арестовали ее сына, потом моего. Машину, кстати, забрали в СБУ. Она абсолютно не имеет к этому взрыву никакого отношения. Ничем таким она не занималась. Видела в интернете ее признание, по голосу слышно было, что ей больно разговаривать. Это ж как ее избили, если я увидела ее спустя 4 недели в СИЗО через 2 стекла и 2 решетки, а у нее одна сторона лица просто синяя. Я представляю, что было с ней тогда», — рассказывала ее сестра Лариса.
Мучительно долгий процесс с сомнительными доказательствами
Следствие было закончено в июне 2015 года — с тех пор шел долгий судебный процесс. Обвинительный акт был направлен в Киевский районный суд Харькова. От первоначальных показаний, данных на досудебном следствии, Ковтун сразу отказалась, настаивая, что они были выбиты незаконным путем. Понятно, что многочисленные ходатайства защиты об изменении меры пресечения, автоматически отклонялись.
После трех лет судебных слушаний, в июле 2018 года дело начали рассматривать «с нуля», ибо после увольнения председателя коллегии Светланы Шмадченко ее место занял судья Денис Невядомский. А в начале 2019 года судья Невядомский ушел в отпуск по уходу за ребенком. Его место занял судья Виктор Попрас, но в этот раз слушания были продолжены.
Интересно, что большая часть участников «террористической группы» была отправлена в республики Донбасса в ходе обмена, состоявшегося зимой 2015 года, после чего именно Ковтун осталась единственной. На исключении ее из данной процедуры настаивали в СБУ и прокуратура под предлогом, что «на ее руках кровь харьковчан». Учитывая практику массовых посадок в тюрьму граждан, придерживающихся «неправильных» с точки зрения властей политических взглядов для наполнения «обменного фонда», существовавшую при режиме Порошенко, «подельников» Ковтун, вероятно, таким способом выслали из страны, чтобы не допустить обрушения удобной конструкции обвинения. Ведь вряд ли реальных террористов или диверсантов отпустили бы настолько легко.
Единственный соучастник, который, по версии следствия, принес бомбу в паб, — гражданин Украины Дмитрий Логинов — скрылся на следующий день после взрыва. Тогда абсолютно неясно, каким образом Ковтун могла быть причастна ко взрыву возле ресторана «Британия», якобы исполненному Логиновым.
Количество нарушений в ходе проведения следственных действий было допущено колоссальное. Начнем с оружия и боеприпасов, якобы, принадлежавших обвиняемой. Они были выявлены в гараже в ходе обыска, на который не было никаких законных оснований. Следственный судья легализовал это действие задним числом на основании показаний свидетеля Минеева и подписанного им разрешения на доступ в гараж. При этом в обвинительном акте написано, что данное помещение принадлежало самой Ковтун. Если собственником гаража является Марина Ковтун, тогда на каком основании Минеев давал разрешение на проникновение в гараж?
Допрос свидетеля Минеева был проведен до внесения сведений о преступлении в ЕРДР, хотя согласно УПК, расследование начинается только с момента внесения данных в единый реестр.
Кстати, обыск жилья подозреваемой производился сразу после обыска гаража и тоже без постановления следственного судьи. Ни один документ или свидетельское показание не подтверждают, что Ковтун являлась владельцем данного оружия. На нем отсутствуют ее отпечатки пальцев или следы ДНК. Момент обнаружения оружия и боеприпасов, перемещения их из гаража на улицу не зафиксирован на видео. На нем нет письменного оформления хода следственного действия и ознакомления с ним подозреваемой. Протокол следственного действия составлен и подписан позже, вне места и времени проводимого следственного действия.
В качестве главного доказательства вины прокуратура называла обнаруженную в квартире Логинова записку с номерами телефонов, написанную почерком Ковтун. Однако лист бумаги с номерами телефонов никак не говорит о сговоре с целью организации теракта, да и среди приложенных в дело протоколов он не фигурирует.
Обвинение не предоставило внятных доказательств вступления Ковтун в ряды «Харьковских партизан». Данная организация не существует, никем не признана террористической, а ее вероятные члены не допрошены. Скорее всего, она — плод фантазии СБУ. О прохождении подозреваемой «диверсионной подготовки» на территории РФ утверждали несколько свидетелей. Правда, все они проходят по уголовным делам СБУ, то есть фактически находятся под полным ее контролем, поэтому они априори заангажированы. Документально такую информацию подтвердить невозможно.
Причастность Ковтун ко взрыву в районе завода им. Малышева обосновывали с помощью изъятого с электронных носителей подсудимой видео, где неизвестные лица якобы осуществляют закладку взрывчатки. Но на самом видео не понятно, кто это, что они делают и где происходит действие.
Описания упаковки, в которую были запечатаны изъятые у Ковтун вещественные доказательства, в разных протоколах осмотра не соответствуют друг другу по датам и цвету. Это говорит о том, что во время досудебного следствия работники СБУ неоднократно совершали скрытый доступ к ее вещам. Кроме того, объем изъятых у Ковтун (согласно документам, в отделении СБУ) вещей (ноутбуки, телефоны, видеокамера и т.д.) таков, что находиться в карманах не мог. Но на видео задержания у нее нет ни сумки, ни рюкзака. Это значит, что везли вещи в отделение сами представители СБУ и имели к ним доступ до официального оформления изъятия. Таким образом, в электронную почту Ковтун зашли с ее мобильного телефона, к которому тоже имелся неконтролируемый доступ.
Протоколы негласных следственных действий составлены оперативниками СБУ, которые не только не имеют права этого делать согласно УПК, но и не являются членами следственной группы. Диски с их результатами не упакованы, не опечатаны, не имеют подписи следователя и прокурора. И вообще они являются копиями с оригинальных носителей, а значит, по УПК это — недопустимые доказательства.
Следует отметить, что подсудимая более 4 лет содержалась на территории Качановской исправительной колонии №54 (Харьков) и лишь перед судебными заседаниями доставлялась в СИЗО №27. Данный факт — вопиющий беспредел и нарушение прав человека. В знак протеста политзаключенная неоднократно объявляла голодовку.
Обвинительный акт вручался Ковтун в тюремной камере без присутствия прокурора и адвоката, что свидетельствует о правовом нигилизме.
Когда приговор — не избавление
Несмотря на вышеперечисленные нарушения, применение к подсудимой пыток, массу сомнительных доказательств, полученных незаконным путем, суд признал Ковтун виновной по ч. 1 ст. 263 (незаконное обращение с оружием и боеприпасами) и ч. 1 ст. 258-3 (создание террористической организации) по эпизоду о взрыве в рок-пабе «Стена». Мотивация обвинительного приговора по данному инциденту базируется на листе бумаги с записанными почерком Ковтун номерами телефонов, найденном в квартире Дмитрия Логинова, который, по версии следствия, непосредственно осуществил теракт (он находится вне пределов Украины и, соответственно, не был допрошен в суде).
По остальным пунктам обвинения — ч. 1 ст. 110 (посягательство на территориальную целостность), ст. 113 (диверсия) и ч. 1 ст. 258-3 (создание террористической организации) по эпизодам о взрыве на ГП «Завод им. Малышева» и ресторане «Британия» судьи оправдали подозреваемую.
Путем сложения наказаний по статьям УК, в которых суд согласился с прокуратурой, для Ковтун назначили наказание 11 лет лишения свободы (прокуратура запрашивала 12). С учетом закона Савченко, в рамках которого день предварительного заключения приравнивается к 2 дням лишения свободы, Ковтун отсидела его большую часть. Всего ей остается провести в местах лишения свободы около года.
Впрочем, адвокат обвиняемой Евгений Оленев отметил, что приговор будет обжаловаться в апелляции, не исключив обращение его подзащитной в Европейский суд по правам человека. В связи с этим, хотелось бы надеяться, что в высшей инстанции удастся пересмотреть несправедливый вердикт.
Таким образом, приговор в отношении Ковтун — показатель того, что судебно-правоохранительная система Украины и при президенте Зеленском продолжает действовать в репрессивно-карательном русле. Режим все еще ломает судьбы людей, удерживая их за решеткой за их политические убеждения.
