Уже получившая в Польше известность тридцатидвухлетняя журналистка и комментатор украинской политики Елена Бабакова поступила в аспирантуру Польской академии наук больше десяти лет назад.
Сейчас она не только говорит на прекрасном польском языке, но и сыплет метафорами, примерами, статистическими данными. Неудивительно, что ее регулярно приглашают в польские радио- и телепрограммы.
Сначала Елена получила работу в Зарубежной службе Польского радио, но спустя несколько лет стала фрилансером. «Жизнь в Польше не была для меня самоцелью, я рассматривала предложения о работе как в Киеве, так и в Варшаве, хотя выбор становится сделать все сложнее, потому что я обросла знакомыми и связями».
«Как очень быстро выяснилось, польский мужчина, даже если он обладает широкими взглядами, скорее, не готов менять место своего проживания ради женщины», — рассказывает она.
В целом в эмиграции человека подстерегает одиночество. Остается полагаться только на свои силы и самостоятельно находить выход из любых ситуаций. Даже если завязываются какие-то контакты, они остаются весьма поверхностными.
На Украине дружбу цементируют невзгоды и бедность. Когда знакомые видят, что дела у тебя идут хорошо, они завидуют, но когда у тебя проблемы, они сделают все возможное, чтобы помочь. В Польше все наоборот: тебя любят, пока тебе сопутствует удача, но в сложный момент на окружающих рассчитывать не стоит.
Елена добавляет, что происхождение в польском обществе имеет огромное значение: «На меня смотрят в первую очередь как на украинку. А украинка — это человек, занимающий последнее место в очереди на повышение, получающий более низкую зарплату и нередко сталкивающийся с грубым отношением со стороны работодателя, который гораздо меньше вкладывается в контакты с мигрантом, чем со своим соотечественником».
«Я также не могу смириться с таким принципом, что украинцы могут здесь работать, жить, создавать семьи, но им не позволяется высказываться на тему политики. Почему, живя здесь и связывая свое будущее с Польшей, мы не можем комментировать политические события?»
Елена уже вышла в Польше на определенный уровень, но сомневается в том, что сможет пробиться дальше: «Чтобы держать нос над водой, мне приходится забыть об отпуске, отдыхе, спокойствии. В 20 лет я могла постоянно вести борьбу, но мне все сложнее этим заниматься. Я не могу позволить себе сбавить обороты, хотя уже ужасно устала».
«Больше всего меня мучает даже не ксенофобия или консерватизм польского общества, а дикий капитализм, как в материальной, так и в эмоциональной сфере. К людям здесь часто относятся, как к продукту, а отношения работают по принципу «Убер итс»: если тебе не нравится, что тебе привезли, в следующий раз заказываешь в другом месте».
«Никакой стабильности или обязательств. Хроническая усталость и отчаяние — постоянные спутники одиноких девушек, которым не удалось найти здесь партнеров».
Ровесница Елены Катерина Березовская, которая последние пять лет работала помощницей европарламентария Михала Бони, разделяет это мнение. Она отмечает, что поляки, с которыми она знакома, готовы разговаривать с ней только на нейтральные темы: «Мне недостает эмоционального контакта с людьми. Отношения строятся на практической основе. Мужчина никогда не станет добиваться женщины, не предпримет никаких усилий, чтобы ей понравиться. Поляки пассивны и практически безразличны: если не ты, найду кого-то еще».
Катя выглядит очень сильным, организованным и дисциплинированным человеком, она никогда не опаздывает и не устает от туфель на высоком каблуке. «До переезда в Польшу я часто ездила в командировки, но никогда не жила за границей. Мне хотелось посмотреть, какова она эта Европа, которую все так расхваливают и куда все так мечтают попасть», — рассказывает Катя.
За ее плечами — многолетняя карьера в Обществе Красного Креста Украины, где она начала работать в 16 лет. В 27 она переехала в Варшаву. Сюрпризом стало то, что всё придется начинать с нуля. Не помогли ни опыт, ни знание иностранных языков: наоборот, многие работодатели считали слишком высокую квалификацию минусом.
Что было нужно, так это польский язык, который Кате пришлось выучить за несколько месяцев. «Я, как, наверное, каждая эмигрантка, впала в депрессию. Был такой момент, что я три дня не выходила из дома, и за это время никто мне даже не позвонил. Тогда я поняла, что я на самом деле одна, а круг друзей мне придется выстраивать заново».
Работа у европарламентария стала началом нового этапа: Катя восхищалась Польшей и чувствовала себя успешной в профессиональном плане.
Между тем она до сих пор считает, что украинское происхождение в польских условиях, скорее, мешает, чем помогает: «Когда ищешь в Польше работу, важно иметь личные контакты, что значительно осложняет ситуацию для иностранцев. Сейчас я думаю, что делать дальше, рассматривая возможности в Варшаве, Киеве или где-то на Западе».
«Хотя я заметила, что слишком сильно изменилась, чтобы возвращаться. В Польше меня ничто не держит, у меня нет близких друзей, семьи. Я не нашла человека, который мог бы меня по-настоящему понять и поддержать. Будущего я, тем не менее, не боюсь: в Польше я научилась быть менее эмоциональной, здесь это нужно».
Дарья Терещенко начала учить польский и активно готовиться к учебе в Кракове за два года до приезда в Польшу. Однако смена места жительства оказалась нелегким испытанием и для нее. Она была одна, не могла рассчитывать на помощь семьи и не знала даже, как вести себя, когда сотрудница деканата отпускала в ее адрес оскорбительные комментарии с националистическим подтекстом.
«Взросление в Польше — это была настоящая школа жизни. В начале своего пути молодой человек не знает себя, своих границ и прав, не умеет защищаться. Мои ровесники в Запорожье могли полагаться на родителей, росли в рамках определенной системы, которая, словно река, несла их вперед. Моя жизнь в Польше напоминала, скорее, безбрежный водоем», — рассказывает Дарья.
Сейчас ей 24 года, она работает бренд-менеджером в корпорации и не собирается возвращаться на родину, считая, что вложила слишком много сил в переезд. Она уверена в себе и хочет развиваться дальше.
Уже в школьные годы Дарье казалось, что та среда, в которой она выросла, не позволит ей полностью развить свой потенциал: «Я попала в элитарный лицей, но чувствовала себя другой. У моих одноклассников не было особых амбиций. Тогда я сказала себе, что мне нужно поехать учиться за границу. Переезд в Польшу стал «перезагрузкой», импульсом к перестройке сознания».
Дарья уже привыкла и приспособилась к польской жизни, научилась использовать собственные возможности. «К сожалению, я до сих пор слышу язвительные замечания, которые начинаются со слов: «В цивилизованном мире»… Это унизительно.
«Я не понимаю, почему поляки забывают о собственном эмигрантском опыте. Ведь они тоже сталкиваются со сложностями за границей, испытывают проблемы с английским в Великобритании или США, а некоторым вообще не удается выучить иностранный язык. Украинцы очень стараются, но часто сталкиваются с неуважительным и недружелюбным отношением».
Дозвониться до Юлии Лащук оказалось нелегко. Но в конце концов мне это удается.
— Привет, Юля, ты уже вернулась из Испании? Какие планы?
— Я больше не живу в Польше.
— Как это?
— Сейчас я в Италии, меня пригласили в Неаполитанский университет, и я сразу же согласилась.
— Ты едешь сейчас в автобусе?
— Да. Представь себе, я могу сколько угодно говорить по-украински, и никто не обратит на меня внимания.
Материал подготовлен на основе перевода сайта inosmi.ru
