Донецкий щелчок Вересаева: магнит, холера, любовницы-тунеядки - 13.07.2022 Украина.ру
Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

Донецкий щелчок Вересаева: магнит, холера, любовницы-тунеядки

Читать в
Поэт и публицист Анна Ревякина о Викентии Вересаеве, великом русском писателе, которого вскормили шахты Донбасса

Внутри магнита

Схиархимандрит Зосима (Сокур)
Донбасский старец много лет назад предсказал сегодняшние религиозные потрясения на УкраинеПочитаемый верующими провидец отец Зосима (Сокур), основатель Свято-Успенской Николо-Васильевской обители в Волновахском районе Донецкой области, преставился в 2002 году. А его пророчества удивительно точно передают суть сегодняшней ситуации на Украине
Говорят, стоит раз побывать в Донецке, и город тебя никогда уже не отпустит. Ты пустишь здесь корни, найдёшь любовь, откроешь новые смыслы, услышишь удивительную лексику. Этот город — магнит, он манит к себе вот уже сто пятьдесят лет. Он, промышленный и грубый, не похож ни на один другой. А ещё он честный, такой честный, что глаза болят на него смотреть. И чем честнее город, тем сложней о нём писать честно. Писать так, чтобы не обидеть, но удивить. Когда это получается, то выходит литература.

Говорят, из Донецка нельзя уехать навсегда, он будет прорастать сквозь уехавшего, напоминать о себе. Этот город суров, его жители тоже суровы, они — потомки первых шахтёров, которые приезжали из самых разных городов и деревень на заработки, а потом делали шахту своей судьбой. И если учёные до сих пор спорят о происхождении нашей цивилизации, о том, является ли Африка нашей общей колыбелью, о том, люди какого цвета появились первыми на этой планете, то дончане точно знают, что их предки были чернокожи. И эта великая угольная чернокожесть уравнивала всех — туляков, орловцев, чухонцев, малороссов, etc. А ещё их уравнивала смерть, страшная смерть в опасных шахтах Донбасса. Шахтёрская братия браталась и продолжает брататься кровью, оставляя на время работы в шахте свои души у Бога в закладе.

Александр Куприн, Викентий Вересаев, Леонид Жариков, Борис Горбатов, Константин Паустовский, Василий Гроссман, Семён Кирсанов — все они вписали имя Донбасса в большую русскую литературу, сделали Донбасс узнаваемым. Город-завод, железный кремль, стоящий в бескрайней степи, неожиданно для себя стал музой и музыкой прозаических и поэтических текстов великих литераторов прошлого и настоящего.

Подземное царство

Врач и филолог по образованию, человек богатого жизненного опыта и огромных знаний, Викентий Вересаев создал целый ряд произведений, по которым мы теперь сверяем стрелки, узнаём эпоху. В годы своей молодости Вересаев дважды побывал в донецком крае. Здесь он нашёл свой собственный уголь, жаркий уголёк, которым впоследствии чёрным по белому написал очерки о жизни горняков «Подземное царство» и повесть «Без дороги». Именно повестью «Без дороги» Вересаев, по собственному признанию, вступил в большую литературу.

На Вознесенских рудниках А.П. Карпова (Петровский район Донецка) служил техническим директором старший брат Викентия Вересаева — Михаил, окончивший Петербургский горный институт. К нему-то и приехал в 1890 году на летние каникулы студент-медик. К моменту приезда в Донбасс Вересаев уже был автором нескольких рассказов и стихотворений, отсюда и понятно его гиперболизированное писательское любопытство, усиленный, обострённый интерес ко всему тому, что он увидел на шахте. Вересаев не раз спускался в шахту, в это подземное царство кошмарного труда, подолгу бродил среди жалких лачуг, в которых ютились шахтёрские семьи, часами следил за работой подростков, занятых выборкой «глея» из угля, прислушивался к разговорам шахтной интеллигенции.

Возвратясь в университет, Вересаев приступил к обработке богатого донбасского материала. К весне 1892 года он закончил очерки о жизни горняков и послал их в «Книжки недели». Вскоре автор получил письмо, в котором редактор обещал их опубликовать в самое ближайшее время. И правда, «Подземное царство» было напечатано в шестом и седьмом номерах «Книжек недели» 1892 года. Почти одновременно с очерками в «Русские ведомости» была отправлена статья об антисанитарных условиях жизни донецких шахтёров.

Рождение большого писателя

Вересаев-человек родился в Туле, Вересаев-филолог родился в Петербурге, Вересаев-врач — в Дерпте (сейчас Тарту). А Вересаев-писатель родился в Донбассе. Произведения, принесшие ему литературное имя, были написаны на донецком материале. Хронологически первым текстом, в котором использована донецкая тематика, является рассказ «Товарищи», напечатанный в пятом выпуске журнала «Книжки недели» за 1892 год.

В «Подземном царстве» восемь очерков, один другого честней. Унылые и безрадостные картины рисует Вересаев в очерке «Под землёй». Сырость, острый сероводородный дух, под ногами грязная вода, мёртвая тишина нарушается лишь глухими ударами — забойщики рубят уголь. Вечная теснота, вечное по-пластунски, человек превращается в четвероногое существо, вынужденное из года в год повторять одни и те же движения.

Второй очерк «Запальщик» рассказывает о бесстрашном Захаре Лобаче. В то время проходка новых шахт велась с помощью взрывания динамитных патронов. Эту жуткую миссию выполнял Лобач, выдержанный и спокойный человек, он спускался в бадье в шахту с таким лицом, словно не жизнью собирался рисковать, а шёл на самую обыкновенную работу. В итоге Лобач погиб, впрочем, он всегда знал, что душа его в закладе у Господа. В этом очерке Вересаев выводит словесную формулу, которая раскрывает суть отношений между рабочими и предпринимателями. «Несимпатичный народ», — говорят про здешних шахтёров хозяева… Эти несимпатичные хозяевам люди гибнут десятками в мрачных проходах шахт, обогащая тех же хозяев».

Лаврентий Масоха - Спят курганы тёмные (Большая жизнь, 1939) Видео
Плохой парень спел главную песню Донбасса и резко похорошелВ 1939 году, 80 лет тому назад, был снят классический советский фильм «Большая жизнь» — о трудовых буднях и лирических приключениях донецких шахтеров. С него началась триумфальная судьба песни «Спят курганы темные»
Очерк «Шахтёры-мужики» раскрывает читателям подноготную убогой жизни рудничного посёлка. Большая часть шахтёров — это бывшие крестьяне, обычные деревенские мужики, пришедшие в Донбасс с одной мыслью о том, чтобы поправить своё распадающееся деревенское хозяйство. Вересаев даёт правильное объяснение появлению мужиков на шахтах. Страшная нужда и безысходность, нехватка земли, нищета. Шахтёры Вересаева — это перекатипольщики, как степная трава, они скачут под ветром по безлюдному Дикому полю, переходят с рудника на рудник в поисках лучших условий труда.

Один из моих любимых очерков — «Праздник», в котором я отчасти узнаю и современный Донецк. Шахтёры получают зарплату и проводят свой праздник в бесшабашном разгуле, сплошном пьяном тумане, работать начнут только тогда, когда всё до нитки спустят в кабаках. Нет, конечно, современный Донецк не похож на старую Юзовку, никто не празднует Троицу целую неделю, как в тексте Вересаева, но дончане умеют отдыхать щедро и от души.

Любимый персонаж «Праздника» — молодой безымянный шахтёр с серьгой в ухе, с властным и немного презрительным лицом. Он отвечает за проступки всей артели, бледнеет лишь от одной мысли, что кто-то «на всю нашу артель поруху кладёт». Ему всё равно, украл или нет шахтёр из его артели колбасу у лавочника, ему важно, чтобы репутация артели была чиста. В действиях и реакциях шахтёра с серьгой в ухе я вижу и сегодняшнюю донецкую гордость, благородство рабочего человека, который отвечает не только за себя, но и за товарища.
Чувствуется, что автор «Подземного царства» любит шахтёров, любит абсолютной безапелляционной и огромной любовью своих героев, понимая, какой толчок они ему дают, какой пропуск в литературу выписывают. Вересаев использует в тексте шахтёрский фольклор — это один из первых примеров вторжения устного творчества донецких горняков в художественную литературу.

Холера

В начале августа 1892 года Вересаев получает от брата письмо, в котором говорится о страшном «холерном бунте» в Юзовке, о разбушевавшейся эпидемии и о кровавом столкновении рабочих с казаками. Вересаев собирается быстро и отправляется на Вознесенские рудники, на которых был два года назад. Приезжает как врач, энергично берётся за работу, требует от администрации постройки двух бараков для приёма больных и очистки и дезинфекции выгребных ям и отхожих мест. Вересаев-врач заслужил уважение и симпатии шахтёров. Двери глинобитного флигеля, в котором жил доктор, всегда были открыты для простых людей шахтёрского городка.

26 сентября 1892 года Вересаев записал в своём дневнике: «Холера кончилась. Холодный ветер бушует по степям и бешено гонит перекати-поле. На днях уезжаю. Увожу отсюда много драгоценных наблюдений, здоровое тело, сознание, что прожил эти два месяца не напрасно, и, кроме того, — помогай нахальство! — сознание, что я… хороший человек и могу делать дело».

Ровно два месяца, август и сентябрь, проработал в Донбассе Вересаев. Это было время бессонницы и напряжённого труда, глубокого проникновения в бытование горняков. Характеризуя этот период своей жизни, Вересаев писал: «Я проработал на руднике два месяца. Чувствую затруднение подробно рассказать здесь о своей работе и о всём, что при этом пришлось увидеть: по существу, всё отображено в моей повести «Без дороги». Только место действия, по композиционным соображениям, перенесено в Тулу, мастеровщину которой я знал достаточно хорошо».

Verbatim

Александр Пороховщиков
Как в Донецке ловили душегуба на живца-чемпионаЗамечательному актёру Александру Пороховщикову 31 января сего года исполнилось бы 80 лет. К сожалению, вот уже скоро 7 лет, как мастера нет с нами. Но многочисленные картины с его участием живут и пользуются заcлуженным вниманием публики. Среди них кинолента «Ринг» — возможно, не самая знаменитая работа Пороховщикова, но точно самая оригинальная
Правду говорят, сама жизнь иногда закручивает сюжеты так, как никогда не сможет даже самая буйная фантазия. Порой писателю достаточно быть всего-то наблюдателем, хроникёром, быть не просто правдоподобным, а достоверным. Достоверным быть страшно, могут и не понять, гораздо проще причёсывать текст, делать его гладким, как яйцо, идеально ровным, неживым. Вересаев сталкивает лбами читателя и действительность довоенного Донбасса, он не боится слова «сифилис», например. В очерке «Невенчанная губерния» открыто говорит о страшном, о том, как румяные хохлушки шли вторыми женами (первые жёны были на родине) к шахтёрам-пришельцам, чтобы только не работать. Вересаев пишет: «Девушка скоро оденется в немецкое платье с турнюром, бросит свою деревню, поселится на руднике».

«Перед местной девушкой стоял выбор. С одной стороны — свой брат-хохол, неповоротливый мужик, с другой — развязный, весёлый шахтёр: с ним жить — работать не нужно, одеваться будешь, как барыня, каждый день можно чай пить. Шахтёр, хоть ему и есть нечего, а два раза в день чай пьёт непременно». Один из героев Вересаева, приказчик в «Невенчанной губернии», просит шахтёров «для смеха» разделиться на тех, кто женат законных браком и тех, кто незаконным. Вторых оказалось втрое больше, чем первых. Любовницы-тунеядки, прожигающие молодость в кутежах, бездетные шахтёрки, валандающиеся сразу с пятью шахтёрами — это то, о чём не говорят никогда и нигде. Об этом до сих пор не говорят, игнорируют. Откуда у Вересаева смелость не просто живописать этих женщин, но и любить их, сочувствовать им? Откуда в нём столько милосердия, чтобы писать правду, от которой становится жутко и хочется крикнуть: «Бабоньки, а честь-то не смолоду надо беречь, а с самого основания города!»

И я совсем не уверена, что сегодняшним писателям по плечу путь Вересаева, путь жуткой правды, сермяжного быта, горьких судеб, когда так просто и легко в тексте возникают герои прошлого и щёлкают нас сегодняшних по носу. За те блага, которые имеем и не ценим, за ту мораль, которой получили право прикрывать срам, за ту любовь, которую носил в сердце туляк Викентий, дважды побывавший в Юзовке и воздвигший горняцкому краю высокий памятник своим слишком честным повествованием.

 
 
Лента новостей
0
Сначала новыеСначала старые
loader
Онлайн
Заголовок открываемого материала