Еще задолго до Евромайдана СМИ утвердили мнение о том, что условием членства в НАТО является отсутствие территориальных претензий к другим государствам.. В соответствии с ним сейчас делается вывод, что Украина не имеет и теоретических оснований стать членом НАТО, по крайней мере, до решения вопроса о Крыме. Однако посмотрим, что на самом деле написано об условиях членства в этой организации и сотрудничества с ней в ее основных документах, а также как эти условия действовали на практике
Вашингтонский договор
Основной документ НАТО — это Североатлантический (или Вашингтонский) договор от 4 апреля 1949 года, текст которого есть на сайте организации и на русском языке. Все расширения НАТО оформлялись как присоединение какой-либо страны к этому договору, согласно процедуре описанной в статье 10 документа.
«Договаривающиеся стороны по всеобщему согласию могут предлагать любому другому европейскому государству, способному развивать принципы настоящего Договора и вносить свой вклад в безопасность Североатлантического региона, присоединиться к настоящему Договору. Любое государство, получившее подобное приглашение, может стать Договаривающейся стороной путем передачи на хранение правительству Соединенных Штатов Америки документа о своем присоединении к настоящему Договору. Правительство Соединенных Штатов Америки будет уведомлять каждую из Договаривающихся сторон о передаче ему на хранение каждого подобного документа о присоединении».
Как видим, здесь напрямую нет ничего о территориальных претензиях, но есть слова о принципах договора. Эти принципы в частности заключены в преамбуле и статье 1 где, в частности, сказано:
«Договаривающиеся стороны подтверждают свою веру в цели и принципы Устава Организации Объединенных Наций и свое желание жить в мире со всеми народами и правительствами. Договаривающиеся стороны преисполнены решимости защищать свободу, общее наследие и цивилизацию своих народов, основанные на принципах демократии, свободы личности и законности….
Договаривающиеся стороны обязуются, в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций, мирно решать все международные споры, участниками которых они могут стать, не ставя при этом под угрозу международные мир, безопасность и справедливость, а также воздерживаться от любого применения силы или угрозы ее применения в своих международных отношениях, если это противоречит целям ООН».
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: «2000»: Украина в ожидании «большой сделки»
То есть, закреплен известный из пропаганды тезис о том, что НАТО — это союз демократических и миролюбивых государств, то есть применяющий силу в соответствии с Уставом ООН, а значит — лишь для отражения агрессии. Но это на бумаге. Что касается практики, то, как известно, среди основателей Альянса была Португалия, где демократического режима не было еще 25 лет после подписания этого договора, а в дальнейшем периоды существования военных диктатур в Греции и Турции не препятствовали членству этих государств в НАТО. Что же касается миролюбия, то Альянс без санкции ООН вел агрессивные войны в 1999 в Югославии и в 2011 году в Ливии. Что же касается таких войн, которые вели отдельные члены НАТО, а не весь блок, то их было еще больше — например вторжение США в Ирак в 2003-м.
«Партнернство во имя мира»
Что же касается официальных не членов НАТО, но его партнеров, к каким сейчас относится и Украина, то для них существует программа «Партнерство во имя мира» Рамочный документ об этом партнерстве был принят 11 января 1994 года на саммите Альянса. Он в пункте 2 предполагает в частности обязательства, как членов НАТО, так и их партнеров, «воздерживаться от угрозы или употребления силы в отношении территориальной целостности или политической независимости любого государства, уважение существующих границ и решение споров мирными средствами».
Обратим внимание, что идет речь не о самом отказе от территориальных и каких-либо иных споров, а требуется лишь о мирном пути их реализации. Также примечательно, что стороны обязуются не вообще воздерживаться от применения или угрозы силы, но лишь от таких действий с определенными целями. То есть, уже тогда НАТО легализовало силовые действия под предлогом защиты прав человека. Ведь война в Югославии в 1999 году подавалась, как известно, как гуманитарная интервенция.
Сказывались ли провозглашенные принципы на политической практике? Так Хорватия интересовалась присоединением к «Партнерству…» с весны 1994-го, однако смогла это сделать только в 2000-м, задолго после того как нему присоединилось абсолютное большинство нынешних участников программы. То есть участие Хорватии в конфликте в Боснии, а также конфликт с местными сербами были препятствием для такого формата сотрудничества с НАТО.
В то же время война в Нагорном Карабахе не помешала присоединению к «Партнерству…» Азербайджана 4 мая 1994 года, еще за 8 дней до подписания соглашения о прекращении огня в зоне конфликта, которое действует и по сей день. Армения, которая так же, как Карабах и Азербайджан участвует в этом соглашении, стала партнером НАТО осенью 1994 года.
Грузия присоединилась к этому документу в марте 1994 и конфликты в Абхазии и Южной Осетии, этому не мешали. Правда, тогда они были в состоянии замороженных. Но в августе 2008-го, как известно, была война. И согласно выводам созданной ЕС международной комиссии во главе с Хайди Тальявини военные действия начала Грузия. Но это не стало основанием для того, чтобы НАТО признало нарушение Тбилиси соглашения о «Партнерстве во имя мира». Да, конфликт Грузии с Южной Осетией на тот момент можно было считать внутригрузинским, но слова о «решении споров мирными средствами», вполне можно считать относящимися и к таким конфликтам, тем более что, как увидим ниже, эта идея развита в других документах НАТО.
Сербия стала партнером НАТО лишь в конце 2006 года. На тот момент Косово было фактически отторгнуто от нее, а через год с небольшим провозгласило независимость, которая признана абсолютным большинством членов Альянса. Сербия продолжает считать Косово своей территорией, но не делает попыток вернуть его силой, тогда как США, Германия и другие ведущие члены НАТО были бы заинтересованы в официальном согласии Белграда с косовской независимостью. Но на статус Сербии как партнера НАТО это не влияет, в частности не помешало заключению соглашения о ее индивидуальном плане партнерства с альянсом в январе 2015, где ничего относительно Косово ни прямо, ни косвенно там не сказано.
Что предполагает ПДЧ
А еще в разгар бомбардировок Сербии, 24 апреля 1999, саммит НАТО в Вашингтоне учредил еще одну форму сближения с НАТО, План действий по подготовке к Членству в НАТО (ПДЧ). Как известно, этот план хотела получить Украина в 2008, а сейчас о нем снова заговорил Порошенко.
В нем в частности уточняется процедура приема в НАТО: «Любое решение о приглашении кандидата к началу переговоров с Североатлантическим союзом о присоединении будет приниматься союзниками на разовой основе в соответствии с параграфом 8 Декларации мадридской встречи на высшем уровне и Декларации вашингтонской встречи на высшем уровне». Однако в упомянутых документах обоих саммитов альянса не сказано ничего о территориальных претензиях, внутренних конфликтах и других интересующих нас вещах. Зато на ту же тему немало говорится в другом месте документа:
В том же 1999 году ПДЧ получила Македония, а в 2001 там начался вооруженный мятеж албанцев. Запад не дал правительству подавить его. В итоге на основе Охридских соглашений большинство требований повстанцев было учтено в конституционных поправках, превративших страну в фактическую конфедерацию. Мне не приходилось встречать утверждений, что Запад, давя на Скопье, апеллировал именно к документу НАТО о ПДЧ. Но возможно я это упустил. В любом случае конфликт был решен на основе тех принципов, которые там провозглашались.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: http://ukraina.ru/news/20170713/1018907822.html
Думаю, эти развернуто изложенные принципы являются декларацией НАТО, применимой ко всем его партнерам — они просто уточняют пункт о решении споров мирными средствами, который содержится в документе о «Партнерстве во имя мира»: раскрывают, о каких спорах может идти речь. Поэтому, хотя у других стран с ПДЧ, не было таких проблем как у Македонии, НАТО и Запад в целом могли бы призывать Украину к миру в Донбассе, ссылаясь в том числе, и на принципы Североатлантического альянса.
Однако этого не было. Напротив, именно со ссылками на эту организацию навязывалось мнение о том, что этот конфликт является украинско-российским. «Согласно источникам НАТО Россия направляла основные боевые танки, артиллерию и другое оружие повстанцам и позволяла наемникам из России пересекать границу, чтобы присоединиться к боевикам-повстанцам» — говорится в преамбуле резолюции Европарламента 2014/2717(RSP) «Об Украине», принятой 17 июля 2014 за несколько часов до падения малайзийского «Боинга».
Принципы и интересы
Данный европейский документ — самый яркий примером откровенной поддержки Западом Киева. Он в частности «подтверждает право Украины на самооборону в соответствии со статьей 51 Устава ООН», где такое право признается, «если произойдет вооруженное нападение на Члена Организации». Следовательно с точки зрения европарламентариев события в Донбассе — не гражданская война, а внешняя агрессия. И военное решение проблемы Донбасса европарламентариев не смущало. Ведь в том же документе Европарламент «приветствует последние успехи украинских сил на востоке Украины по возобновлению контроля над несколькими важнейшими городами».
Абсолютное большинство депутатов Европарламента — это представители стран НАТО, избранные народом на прямых выборах. Поэтому позиция Североатлантического альянса как организации не может по существу отличаться от этой позиции. Да и НАТО, и представители исполнительной власти ведущих стран Запада не высказывалась настолько прямо и восторженно в поддержку Киева, как Европарламент. Если у Германии и Франции могла иногда встречаться, и легкая критика Киева, то у представителей НАТО ее не было вообще.
Таким образом, хорошие принципы провозглашенные Альянсом на бумаге, теоретически могли бы приостановить его сотрудничество с Украиной до урегулирования конфликта в Донбассе. Но практически эти принципы оказываются бесполезны, потому что само НАТО руководствуется, прежде всего, интересами, а не принципами. И слова о «решении споров мирными средствами» по сути ничего не значат, поскольку при желании в Альянсе всегда могут сказать, что не Украина первая прибегла к силе.
Вообще если вспомнить относительно недавнее прошлое, то в рядах НАТО находились государства с длительными и кровопролитными внутренними конфликтами, напоминающими конфликт в Донбассе. Имею в виду Францию и Португалию, ибо юридически и Алжир и португальские колонии в Африке и Азии имели такой же статус, как административные единицы внутри этих стран, посылая депутатов в национальные парламенты. Правда, Альянс напрямую в эти конфликты не вмешивался, ограничиваясь политической поддержкой своих членов.
То же касается и проблемы Крыма. Вообще спор за него не может быть формальным препятствием членства Украины в НАТО, так как с точки зрения всех стран этого блока — полуостров однозначно является украинской территорией.
Не принимать, но иметь абстрактную возможность
Но означает ли отсутствие у Украины формальных препятствий участия в Альянсе ее реальную Североатлантическую перспективу? Готовы ли там ее видеть вместе с проблемами Донбасса и Крыма? В настоящее время, безусловно, нет, именно потому, что для НАТО интересы важнее принципов.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Порошенко: Украина подождет с подачей заявки на вступление в НАТО
Никто не хочет воевать за Крым. Да и вообще во многих ведущих странах Запада считают, что расширение Альянса надо остановить. Так, в программе президента Франции Эммануэля Макрона записано: «За исключением Балкан и в случае необходимости Финляндии и Швеции, Франция не поддержит дальнейших расширений НАТО».
Но с другой стороны, эти обстоятельства не значат, что надо закрывать глаза на то, что, во-первых, формальные принципы интеграции в НАТО на самом деле удобней для Украины, чем принято считать, а во-вторых неудобство отдельных принципов в Альянсе легко могут проигнорировать. Эти обстоятельства как раз показывают, что Запад хочет иметь свободу рук в данном вопросе.
Желание такой свободы видно и по отсутствию серьезной реакции на концепцию Генри Киссинджера относительно Украины, которая была обнародована сразу после избрания Трампа президентом США, в интервью политика журналу «Атлантик»:
«США и Европа должны отказаться от стремления превратить Украину в продолжение западной системы безопасности. В результате роль Украины в международной системе будет напоминать роль Австрии или Финляндии, которые свободны в своих экономических и политических отношениях, в том числе с Европой и Россией, но не являются частью каких-либо военных или оборонительных союзов… Я предпочитаю независимую Украину, вне военных блоков. Если от Украины отделить две области Донбасса, она гарантировано станет постоянно враждебной по отношению к России. Украина тогда останется под властью своей западной части. Решение в том, чтобы дать этим областям Донбасса автономию и право голоса в военных вопросах. Но в остальном оставить их под управлением Украины».
То есть предлагался очень искусный способ обеспечение нейтралитета Украины. Ведь сейчас на пути Киева стоит отсутствие консенсуса в Альянсе по этому вопросу, однако отказ Украине противоречит принципу открытых дверей и практике, при которой всех желающих вступить в итоге принимали. А по Киссинджеру неучастие Украины в НАТО вытекало бы из ее внутреннего устройства, которое требовало бы консенсуса во внешней политике, а значит, нежелания вступить в Альянс. Таким образом, снимался бы мучительный вопрос: «А как долго можно отказывать Киеву в приеме в НАТО?».
По сути, идея Киссинджера — это всего лишь реализация Минских соглашений в российском понимании. Однако отсутствие интереса к ней показывает, что Западу все же интересно сохранять абстрактную возможность участия Украины в НАТО.
