Либеральная демократия сегодня менее легитимна, чем когда-либо после Второй мировой войны, и мировой порядок разваливается. За последние 20 лет в международной политике было много потрясений и кризисных ситуаций, но, похоже, что в 2018 году сложится особая ситуация, чреватая неожиданным кризисом — в геополитическом плане сопоставимым с финансовым кризисом 2008 года.
Риск «геополитической депрессии» создает фон для 10 главных рисков 2018 года, согласно данным исследовательского центра Eurasia Group, занимающегося консультированием в области политических рисков, основателем и президентом которого я являюсь.
Как обычно, есть несколько «отвлекающих моментов» или рисков, которые, по нашему мнению, не столь велики, как кажется на первый взгляд.
1. Рост влияния Китая
В то время, когда в Вашингтоне отсутствует согласованная и последовательная политика, правительство Китая пересмотрело внешние условия существования страны, установило в них новые правила, разработало наиболее эффективную в мире глобальную торгово-инвестиционную стратегию и использует китайские технологические компании для продвижения государственных интересов. Пекин инвестирует и расширяет свое влияние, обещая невмешательство в политическую и экономическую жизнь других стран, которые в настоящее время более склонны присоединиться к Китаю, ориентироваться на него и подражать ему. Глобальная бизнес-среда должна адаптироваться к новым правилам, стандартам и методам. В 2018 году станет более вероятным американо-китайский конфликт — особенно в области торговли.
2. Возможность возникновения катастрофических инцидентов
Со времени терактов 11 сентября серьезного геополитического кризиса не было, но сегодня есть много областей, в которых неверное действие или неверное суждение могут спровоцировать серьезный международный конфликт. Наиболее вероятный риск инцидента связан с конкуренцией и конфликтом в киберпространстве, борьбой вокруг Северной Кореи, просчетами на поле боя в Сирии, растущей напряженностью в отношениях между США и Россией и распространением боевиков ИГИЛ (организации, запрещенной в РФ, — прим. ред.) из Сирии и Ирака.
3. Технологическая холодная война
Самая ожесточенная в мире борьба ведется за центры экономического влияния в области разработки новых информационных технологий. США и Китай будут конкурировать за первенство в области искусственного интеллекта и суперкомпьютерной техники, а также бороться за доминирующее положение на рынке. Власти стран Африки, Индии, Бразилии и даже европейских стран должны решить, кому доверять и чью продукцию и стандарты принимать. Фрагментация общего рынка технологий создает как рыночные риски, так и риски, связанные с нарушением информационной безопасности, особенно на фоне того, как отечественные компании борются с глобальными вирусами.
4. Мексиканский фактор
2018 год станет определяющим для Мексики, поскольку переговоры о пересмотре Североамериканского оглашения о свободной торговле (NAFTA) достигли критической стадии, а избиратели выбирают нового президента. Провал переговоров NAFTA не будет означать отмены соглашения, но неопределенность в отношении его будущего будет слишком негативно сказываться на мексиканской экономике, учитывая серьезную зависимость страны от торговли с США. Что касается президентских выборов, которые должны состояться первого июля, из-за коррупционных скандалов, деятельности наркокартелей и медленного экономического роста усиливается общественное недовольство властями. Необходимость перемен является аргументом в пользу Андреса Обрадора (Andres Manuel Lopez Obrador), который олицетворяет собой принципиальный отказ от благоприятной для инвесторов экономической политики.
5. Напряженные отношения между США и Ираном
Дональд Трамп испытывает неприязнь к Ирану. Ядерная сделка в 2018 году, возможно, останется в силе, но есть серьезная вероятность того, что она будет расторгнута. Трамп будет поддерживать Саудовскую Аравию и проводить политику сдерживания Ирана в Сирии, Ираке, Ливане и Йемене. США будут чаще применять в отношении Ирана санкции за испытания баллистических ракет, предполагаемую поддержку терроризма и нарушения прав человека. Иран будет оказывать сопротивление. Если ядерная сделка будет сорвана, Иран форсирует свою ядерную программу, и над регионом снова повиснет угроза ударов со стороны США и/или Израиля.
6. Ослабление институтов
Правительства, политические партии, суды, средства массовой информации и финансовые учреждения, которые обеспечивают и поддерживают мир и процветание, продолжают терять доверие общественности, от которого зависит их легитимность. В 2018 году популизм, проявившийся в ходе голосования за Брексит и избрание Дональда Трампа, даст толчок опасному антиноменклатурному популизму и в развивающихся странах.
7. Нео-протекционизм
В результате активизации движения против истэблишмента в странах с развитой рыночной экономикой политики вынуждены менять подход к глобальной экономической конкуренции — они занимают неуступчивую позицию, используя тактику выматывания противника. В результате растет изоляция и отчужденность. Нео-протекционизм создает барьеры не только в обрабатывающей промышленности и сельском хозяйстве, но и в цифровой экономике и инновационноемких отраслях. Новые барьеры менее заметны: вместо торговых пошлин и квот, сегодня наиболее предпочтительны такие инструменты, как «внутристрановые» ограничительные меры — программы финансовой помощи, дотации, субсидии и требования «покупать продукцию местных производителей»
8. Разногласия в Британии
Великобритания испытывает серьезные трудности, связанные как с жесткими переговорами по выходу из ЕС, так и с риском внутриполитического кризиса. В том, что касается Брексита, принцип, согласно которому «пока не согласовано все, не согласовано ничего», будет причиной бесконечных баталий из-за мелочей между представителями двух сторон и среди представителей каждой из них. Что же касается внутренней политики, то управление процедурой выхода из ЕС может дорого обойтись премьер-министру — привести к отставке. Если это произойдет, то на место Мэй, вероятно, придет политик-консерватор, занимающий более жесткую позицию, что значительно усложнит переговоры по 50-й статье (Лиссабонского договора, — прим. перев.). Либо после новых выборов ее сменит лидер лейбористской партии Джереми Корбин (Jeremy Corbyn).
9. Политика идентичности в Южной Азии
Исламизм в некоторых частях Юго-Восточной Азии служит источником местных форм популизма, что наиболее заметно в Индонезии и Малайзии. Недовольство этнических китайцев, которые в нескольких странах владеют непропорционально большей долей богатства, недавно резко усилилось, особенно в Индонезии. Преследование мусульманского меньшинства рохинья в Мьянме вызвало гуманитарный кризис. В Индии в преддверии выборов 2019 года премьер-министр Моди в целях укрепления поддержки может использовать национализм, прикрывая радикализированные элементы общества, которые стремятся направить свой удар на мусульман и индуистов из низших каст.
10. Безопасность Африки
В 2018 году негативные последствия дестабилизации на периферии Африки (Мали, Южный Судан, Сомали) распространятся на основные страны (Кот-д'Ивуар, Нигерию, Кению, Эфиопию). Основные угрозы связаны с воинственностью и терроризмом. Иностранные партнеры, которые помогали стабилизировать слабые государства в прошлом, сегодня сбиты с толку. Кения, Нигерия, Уганда и Эфиопия сталкиваются с необходимостью выделять больше средств на обеспечение безопасности в то время, когда их правительствам необходимо сокращать расходы, а теракты могут негативно сказаться на настроениях иностранных инвесторов.
Отвлекающие моменты или несущественные риски
У подвергаемой критике администрации Трампа нет особых возможностей придать законную силу дестабилизирующей или любой другой политике. Еврозона в 2018 году откажется от политического риска. Политический конфликт в Венесуэле, судя по всему, заморожен, поскольку президент Мадуро показал себя на удивление стойким.
Иэн Бреммер (Ian Bremmer)
Перевод: ИноСМИ
