https://ukraina.ru/20230414/1045311009.html
Владимир и Екатерина Агранович о первом сериале на тему СВО и песнях, которые рождаются на войне
Владимир и Екатерина Агранович о первом сериале на тему СВО и песнях, которые рождаются на войне - 24.04.2023 Украина.ру
Владимир и Екатерина Агранович о первом сериале на тему СВО и песнях, которые рождаются на войне
Через неделю, 21 апреля, состоится премьера первого художественного сериала о спецоперации на Украине — 7-серийная картина "Мобилизация"
2023-04-14T07:55
2023-04-14T07:55
2023-04-24T13:33
культура
интервью
сериал
донбасс
кино
музыка
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e7/04/18/1045610279_70:0:843:435_1920x0_80_0_0_23d5b95859ca2047302401039821b52c.jpg
Режиссер сериала Владимир Агранович и продюсер Екатерина Агранович (брат и сестра) рассказали в интервью Украина.ру, как это — снимать кино под обстрелами, почему, чтобы выпустить песню в России, из названия нужно убрать слово «Донецк» и о том, что патриотическая музыка не продается в капиталистическом мире.— Владимир, Екатерина, расскажите, пожалуйста, о сериале. О чем он?Владимир: События сериала стартуют за несколько дней до начала СВО. Главный герой — уставший от жизни в непризнанной республике [ДНР], не видящий перспективы разочаровавшийся патриот решает уехать в Москву. Он находит работу, его приглашают, и 18 февраля он отправляется в Москву, и в этот же день звучат сирены, закрывают границы, начинается эвакуация, мобилизация, и он не успевает выехать.Герой застает все последующие события в таких обстоятельствах, в которых он не понимает, что происходит, как и большинство тех, кто был в республике все эти восемь лет. Никто не понимал: ведь восемь лет ничего не происходило, зачем эта эвакуация, зачем мобилизация? Неужели что-то может начаться? Никто в это не верил.— Разочаровавшийся патриот — это звучит как новый тип киноперсонажа.Екатерина: Нет, это не кинообраз, это реальность. Не то чтобы он разочаровался, но пошел уже восьмой год, про ДНР уже никто не говорил, в новостях не показывали, но люди так и продолжали жить… Он просто человек, который смирился с тем, что того, чем жили люди в 14—15-х годах, уже не будет, и нужно жить так, в Failed State, в замороженном, маленьком, непризнанном государстве. Это все накладывало на людей очень много ограничений.— С началом спецоперации у героя появляется надежда на перемены?Екатерина: Да, она резко у всех появляется в тот момент, когда начали говорить о том, что будет признание [республик Донбасса] и все наладится. В сериале и показаны те события, которые происходили в реальности в первые недели спецоперации.— В картине несколько главных героев, которые по-разному реагируют на происходящее, верно? Между ними происходит конфликт?Владимир: Нет, у нас просто три персонажа — собирательные, абстрактные образы. Один — верящий патриот, другой — разочаровавшийся, а третий — наблюдающий со стороны. Такие люди есть и сейчас в том числе, которые не видят в происходящем ничего патриотического и смотрят на войну, как на борьбу за ресурсы. Он так и смотрит на войну: с точки зрения выгоды одной из сторон.Между ними нет конфликта. Это сериал-реакция о том, как происходило на самом деле, здесь не будет конфликта между кем-то и кем-то. Помните фильм «Монстро» (Cloverfield) (режиссер. — Мэтт Ривз)? Была жизнь людей, и тут появился монстр, все крушит, а люди пытаются как-то на это реагировать. Здесь то же самое. Главный герой, как и в любой истории, открывает для себя что-то новое, что-то находит, что-то теряет, и в конце перед ним стоит выбор: как поступить.— Наши читатели могут знать кого-нибудь из актеров?Екатерина: Это самостоятельный проект, конечно, там не актеры первого эшелона. Более того, все актеры — местные. Они все из Донецка и донецких театров, и их труппы известны в театральной среде, в том числе и потому, что они много гастролировали. Но не в киносреде.Владимир: Да, по республике это очень известные актеры.— Я думаю, в этом огромный смысл, что в сериале о Донбассе снялись именно местные актеры.Екатерина: Конечно. Проект полностью создан в Донбассе.— Съемки проходили в ДНР?Владимир: Девяносто процентов съемок проходили вообще в самом Донецке, и часть — за пределами города, но тоже на территории ДНР.— Военные действия осложнили съемочный процесс?Владимир: Были сложности. Порой было очень тревожно, когда где-то рядом случались прилеты или вылеты. Бывало такое, что мы только уехали, и в тот радиус был прилет. Или же нам завтра снимать, а в это место прилет. Мы, рискуя, решили: ладно, поехали, может, пронесет. И действительно пронесло, сняли, все хорошо. Но чего-то радикального, ужасного не было.Сложность была в том, что очень не хватало времени: актеры должны были вот-вот уехать на гастроли, а нам нужно было снять как раз в конце февраля, когда началась спецоперация, чтобы попасть в погоду: снег, серость. Сейчас мы бы уже не сняли эту историю. Было сложно вытянуть актеров с репетиций и генеральных прогонов: мы, бывало, и в 6 утра снимали, и поздно вечером. Я потом всех развозил, потому что такси не вызвать сейчас в Донецке после шести. Это был очень насыщенный путь, в котором мало кто из нас спал нормально.— Какая музыка звучит в сериале?Владимир: У нас есть песни Акима Апачева, Рича [Ричард Семашков], Джанго [Алексей Поддубный] группы Greys — это местная группа, есть еще Денис Кондранин — местный исполнитель. Заглавная песня, которая играла в трейлере и будет сопровождать титры, принадлежит питерскому исполнителю Майку Бродскому.Екатерина: У нас произошла такая интересная история: как только я опубликовала у себя в канале первые кадры со съемок, мне в личные сообщения написал человек. Он представился музыкантом, предложил помочь и написать музыку к сериалу. Я написала Вове, спросила, нужно ли? Он сказал: конечно, нужно! Как раз в тот момент отвалился тот композитор, с которым мы до этого собирались работать. И получилось так, что человек, вызвавшись добровольно, написал музыку к сериалу. И он оказался очень талантливым парнем, который пишет музыку для топовых сериалов.— Он тоже из Донбасса?Владимир: Нет, но так удивительным образом оказалось, что сейчас он живет в Донецке.Екатерина: Он переехал туда после начала боевых действий, в 2015 году.Владимир: Его зовут Максим Симченко, он пишет музыку для современных сериалов, таких как «Игра на выживание» (режиссер — Карен Оганесян), «The тёлки» (режиссер — Мария Агранович), его музыка звучит в трейлерах. У него в Донецке своя студия, и он сейчас дописывает музыку к нашему сериалу. Мы планируем выпустить его в конце апреля, до начала майских праздников.— Удивительная история. Сейчас в целом многие российские деятели культуры приезжают в Донбасс — и выступать, и создавать культурные продукты. Тот же рэпер Рич, которого вы упомянули. Если я не ошибаюсь, вы снимали клипы для Рича и актера Антона Шагина?Екатерина: Для Рича, Шагина, для группы «Зверобой», для Акима Апачева. Мы также не сняли, но смонтировали клип для актера Оскара Кучеры. Вы удивитесь, но у него тоже есть песня о военных действиях.— В целом сейчас много делается для культуры Донбасса?Екатерина: Я могу сказать, что вопрос не только в Донбассе сейчас, а обо всей России, потому что спецоперация — это решение всего большого государства. Но, на самом деле, стоит вопрос чисто инфраструктурный: создать или привлечь артиста нетрудно, но у нас индустрия развита под совсем других людей. Может быть, кто-нибудь и хотел бы написать песню, приехать, но не знает, что и как сделать. Более того, их возможности ограничатся на коммерческом рынке.За этот год так повелось, что если ты не Оля Бузова, а артист рангом поменьше, то контракты у тебя все заберут (после поездки в Донбасс. — Ред.) и песни твои на платформах публиковать не будут. А ситуация такова, что у нас для того чтобы опубликовать песню даже на отечественной платформе, ты должен познакомиться с какими-нибудь иностранным дистрибьютором. Рич, например, свои песни, поддерживающие СВО, на отечественные платформы загружает через Таиланд. У нас просто нет индустрии, которая могла бы поддерживать артистов, в этом вся проблема.— Почему так?Екатерина: Потому что этим не занимались, у нас культурный капитализм. Он, в принципе, везде в мире. Так повелось, что творчество должно хорошо продаваться. У нас культура не воспитывала: она просто продавалась, была коммерческой, создавала тренды. Не то что это проблема в нашей власти, но так повелось в мире. Просто эти тренды нужно вовремя улавливать и как-то направлять. Нас нельзя обвинять: у нас государство 30 лет назад развалилось, когда у других все формировалось. Сложно было все наладить, когда в Москве путч — и меняется власть.Но сейчас как раз тот исторический момент, когда это можно сделать, и мы этим занимаемся. Например, Рич свою главную песню — «Грязная работа» — написал еще в начале СВО, но широкий зритель про нее узнал только в конце мая. Почему? Потому что никто не поговорил с ним, не помог ему. Мы вот сделали для него клип, и это помогло, реально помогло всему процессу.Все любят артистов обвинять, но вот человек живет обычной мирной жизнью, и ему говорят: почему ты не поехал в зону военных действий?! А он даже не знает, что туда можно просто сесть и поехать. Но я думаю, что все будет хорошо. Всегда так: всегда 80% молчат, остальные делают дела.— Те, кто не молчат, тоже находятся под увеличительным стеклом. Многие боятся делать какие-либо заявления, потому что угодить сейчас под шквал критики недолго.Екатерина: Мы об этом и говорим. И знаете что еще?.. Переменчивая политика. Мы верим, что СВО — до победы, но история знает много примеров. Людей можно понять, хотя к ним и есть вопросы, но давить все же не стоит. Нужно создавать пространство, инфраструктуру, проекты.— Существует мнение, что в отличии от «большой России», где самые яркие имена популярной культуры звучат уже не одно десятилетие, в Донбассе сейчас рождается культура новая — молодая, некоммерческая, многим еще незнакомая, но с огромным потенциалом.Екатерина: Действительно есть такая тема, что у нас многие артисты — [Филипп] Киркоров, [Валерий] Меладзе уже по много-много лет. Но мы же не можем отрицать, что люди реально их слушают. И даже молодежь сейчас слушает Меладзе, знает его песни наизусть, потому что слушали их в детстве с родителями.У нас же культура рыночная: если бы вы их не слушали, если бы на концерты люди не раскупали билеты за один день, этого всего бы не было.По поводу Донбасса: я писала пост о нашем сериале, например, что он «немного не такой». Это новая донбасская искренность. То есть ты сначала смотришь и тебе как-то странно, и только потом ты в это вплываешь и можешь как-то полноценно воспринять.Культура Донбасса формируется и ей, конечно, очень нужно помогать. У артистов очень мало инструментов. Вы видели, например, Акима Апачева заблокировали на всех платформах, удалили с YouTube, сносят его песни. Вот как ему распространять свое творчество? Песни попадают на платформы через дистрибьюторов, а они не опубликуют твою песню, если она...Рич написал песню «Молитва», в которой Петр Лундстрем играет на скрипке, она должна была называться «Воды в Донецке нет». Но песню с таким названием не публикуют. И даже если у тебя есть возможность публиковать твое творчество, денег за прослушивания ты с него не получишь.Нужно формировать инфраструктуру, и мы давно за это топим. Донбасским артистам это, конечно, очень нужно. И так трудно распространять свое творчество: люди не хотят все время слушать про войну, все время находиться в таком стрессовом состоянии. Поэтому срезается постоянно целевая аудитория, сколько человек постоянно вовлечены в повестку? Те, кто постоянно читают новости, поддерживают на 100%, донатят армии? Это, на самом деле, небольшая аудитория. То есть главный вопрос: как ты будешь выстраивать мосты со своей аудиторией.
https://ukraina.ru/20221223/1042023578.html
https://ukraina.ru/20221218/1041902885.html
https://ukraina.ru/20221225/1041775933.html
https://ukraina.ru/20230413/1045305921.html
https://ukraina.ru/20230413/1045305828.html
https://ukraina.ru/20230331/1044811480.html
https://ukraina.ru/20221226/1042111239.html
донбасс
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2023
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
интервью, сериал, донбасс, кино, музыка
Режиссер сериала Владимир Агранович и продюсер Екатерина Агранович (брат и сестра) рассказали в интервью Украина.ру, как это — снимать кино под обстрелами, почему, чтобы выпустить песню в России, из названия нужно убрать слово «Донецк» и о том, что патриотическая музыка не продается в капиталистическом мире.
— Владимир, Екатерина, расскажите, пожалуйста, о сериале. О чем он?
Владимир: События сериала стартуют за несколько дней до начала СВО. Главный герой — уставший от жизни в непризнанной республике [ДНР], не видящий перспективы разочаровавшийся патриот решает уехать в Москву. Он находит работу, его приглашают, и 18 февраля он отправляется в Москву, и в этот же день звучат сирены, закрывают границы, начинается эвакуация, мобилизация, и он не успевает выехать.
Герой застает все последующие события в таких обстоятельствах, в которых он не понимает, что происходит, как и большинство тех, кто был в республике все эти восемь лет. Никто не понимал: ведь восемь лет ничего не происходило, зачем эта эвакуация, зачем мобилизация? Неужели что-то может начаться? Никто в это не верил.
— Разочаровавшийся патриот — это звучит как новый тип киноперсонажа.
Екатерина: Нет, это не кинообраз, это реальность. Не то чтобы он разочаровался, но пошел уже восьмой год, про ДНР уже никто не говорил, в новостях не показывали, но люди так и продолжали жить… Он просто человек, который смирился с тем, что того, чем жили люди в 14—15-х годах, уже не будет, и нужно жить так, в Failed State, в замороженном, маленьком, непризнанном государстве. Это все накладывало на людей очень много ограничений.
— С началом спецоперации у героя появляется надежда на перемены?
Екатерина: Да, она резко у всех появляется в тот момент, когда начали говорить о том, что будет признание [республик Донбасса] и все наладится. В сериале и показаны те события, которые происходили в реальности в первые недели спецоперации.
— В картине несколько главных героев, которые по-разному реагируют на происходящее, верно? Между ними происходит конфликт?
Владимир: Нет, у нас просто три персонажа — собирательные, абстрактные образы. Один — верящий патриот, другой — разочаровавшийся, а третий — наблюдающий со стороны. Такие люди есть и сейчас в том числе, которые не видят в происходящем ничего патриотического и смотрят на войну, как на борьбу за ресурсы. Он так и смотрит на войну: с точки зрения выгоды одной из сторон.
Между ними нет конфликта. Это сериал-реакция о том, как происходило на самом деле, здесь не будет конфликта между кем-то и кем-то. Помните фильм «Монстро» (Cloverfield) (режиссер. — Мэтт Ривз)? Была жизнь людей, и тут появился монстр, все крушит, а люди пытаются как-то на это реагировать. Здесь то же самое. Главный герой, как и в любой истории, открывает для себя что-то новое, что-то находит, что-то теряет, и в конце перед ним стоит выбор: как поступить.
— Наши читатели могут знать кого-нибудь из актеров?
Екатерина: Это самостоятельный проект, конечно, там не актеры первого эшелона. Более того, все актеры — местные. Они все из Донецка и донецких театров, и их труппы известны в театральной среде, в том числе и потому, что они много гастролировали. Но не в киносреде.
Владимир: Да, по республике это очень известные актеры.
— Я думаю, в этом огромный смысл, что в сериале о Донбассе снялись именно местные актеры.
Екатерина: Конечно. Проект полностью создан в Донбассе.
— Съемки проходили в ДНР?
Владимир: Девяносто процентов съемок проходили вообще в самом Донецке, и часть — за пределами города, но тоже на территории ДНР.
— Военные действия осложнили съемочный процесс?
Владимир: Были сложности. Порой было очень тревожно, когда где-то рядом случались прилеты или вылеты. Бывало такое, что мы только уехали, и в тот радиус был прилет. Или же нам завтра снимать, а в это место прилет. Мы, рискуя, решили: ладно, поехали, может, пронесет. И действительно пронесло, сняли, все хорошо. Но чего-то радикального, ужасного не было.
Сложность была в том, что очень не хватало времени: актеры должны были вот-вот уехать на гастроли, а нам нужно было снять как раз в конце февраля, когда началась спецоперация, чтобы попасть в погоду: снег, серость. Сейчас мы бы уже не сняли эту историю. Было сложно вытянуть актеров с репетиций и генеральных прогонов: мы, бывало, и в 6 утра снимали, и поздно вечером. Я потом всех развозил, потому что такси не вызвать сейчас в Донецке после шести. Это был очень насыщенный путь, в котором мало кто из нас спал нормально.
— Какая музыка звучит в сериале?
Владимир: У нас есть песни Акима Апачева, Рича [Ричард Семашков], Джанго [Алексей Поддубный] группы Greys — это местная группа, есть еще Денис Кондранин — местный исполнитель. Заглавная песня, которая играла в трейлере и будет сопровождать титры, принадлежит питерскому исполнителю Майку Бродскому.
Екатерина: У нас произошла такая интересная история: как только я опубликовала у себя в канале первые кадры со съемок, мне в личные сообщения написал человек. Он представился музыкантом, предложил помочь и написать музыку к сериалу. Я написала Вове, спросила, нужно ли? Он сказал: конечно, нужно! Как раз в тот момент отвалился тот композитор, с которым мы до этого собирались работать. И получилось так, что человек, вызвавшись добровольно, написал музыку к сериалу. И он оказался очень талантливым парнем, который пишет музыку для топовых сериалов.
Владимир: Нет, но так удивительным образом оказалось, что сейчас он живет в Донецке.
Екатерина: Он переехал туда после начала боевых действий, в 2015 году.
Владимир: Его зовут Максим Симченко, он пишет музыку для современных сериалов, таких как «Игра на выживание» (режиссер — Карен Оганесян), «The тёлки» (режиссер — Мария Агранович), его музыка звучит в трейлерах. У него в Донецке своя студия, и он сейчас дописывает музыку к нашему сериалу. Мы планируем выпустить его в конце апреля, до начала майских праздников.
— Удивительная история. Сейчас в целом многие российские деятели культуры приезжают в Донбасс — и выступать, и создавать культурные продукты. Тот же рэпер Рич, которого вы упомянули. Если я не ошибаюсь, вы снимали клипы для Рича и актера Антона Шагина?
Екатерина: Для Рича, Шагина, для группы «Зверобой», для Акима Апачева. Мы также не сняли, но смонтировали клип для актера Оскара Кучеры. Вы удивитесь, но у него тоже есть песня о военных действиях.
— В целом сейчас много делается для культуры Донбасса?
Екатерина: Я могу сказать, что вопрос не только в Донбассе сейчас, а обо всей России, потому что спецоперация — это решение всего большого государства. Но, на самом деле, стоит вопрос чисто инфраструктурный: создать или привлечь артиста нетрудно, но у нас индустрия развита под совсем других людей. Может быть, кто-нибудь и хотел бы написать песню, приехать, но не знает, что и как сделать. Более того, их возможности ограничатся на коммерческом рынке.
За этот год так повелось, что если ты не Оля Бузова, а артист рангом поменьше, то контракты у тебя все заберут (после поездки в Донбасс. — Ред.) и песни твои на платформах публиковать не будут. А ситуация такова, что у нас для того чтобы опубликовать песню даже на отечественной платформе, ты должен познакомиться с какими-нибудь иностранным дистрибьютором. Рич, например, свои песни, поддерживающие СВО, на отечественные платформы загружает через Таиланд. У нас просто нет индустрии, которая могла бы поддерживать артистов, в этом вся проблема.
Екатерина: Потому что этим не занимались, у нас культурный капитализм. Он, в принципе, везде в мире. Так повелось, что творчество должно хорошо продаваться. У нас культура не воспитывала: она просто продавалась, была коммерческой, создавала тренды. Не то что это проблема в нашей власти, но так повелось в мире. Просто эти тренды нужно вовремя улавливать и как-то направлять. Нас нельзя обвинять: у нас государство 30 лет назад развалилось, когда у других все формировалось. Сложно было все наладить, когда в Москве путч — и меняется власть.
Но сейчас как раз тот исторический момент, когда это можно сделать, и мы этим занимаемся. Например, Рич свою главную песню — «Грязная работа» — написал еще в начале СВО, но широкий зритель про нее узнал только в конце мая. Почему? Потому что никто не поговорил с ним, не помог ему. Мы вот сделали для него клип, и это помогло, реально помогло всему процессу.
Все любят артистов обвинять, но вот человек живет обычной мирной жизнью, и ему говорят: почему ты не поехал в зону военных действий?! А он даже не знает, что туда можно просто сесть и поехать. Но я думаю, что все будет хорошо. Всегда так: всегда 80% молчат, остальные делают дела.
— Те, кто не молчат, тоже находятся под увеличительным стеклом. Многие боятся делать какие-либо заявления, потому что угодить сейчас под шквал критики недолго.
Екатерина: Мы об этом и говорим. И знаете что еще?.. Переменчивая политика. Мы верим, что СВО — до победы, но история знает много примеров. Людей можно понять, хотя к ним и есть вопросы, но давить все же не стоит. Нужно создавать пространство, инфраструктуру, проекты.
— Существует мнение, что в отличии от «большой России», где самые яркие имена популярной культуры звучат уже не одно десятилетие, в Донбассе сейчас рождается культура новая — молодая, некоммерческая, многим еще незнакомая, но с огромным потенциалом.
Екатерина: Действительно есть такая тема, что у нас многие артисты — [Филипп] Киркоров, [Валерий] Меладзе уже по много-много лет. Но мы же не можем отрицать, что люди реально их слушают. И даже молодежь сейчас слушает Меладзе, знает его песни наизусть, потому что слушали их в детстве с родителями.
У нас же культура рыночная: если бы вы их не слушали, если бы на концерты люди не раскупали билеты за один день, этого всего бы не было.
По поводу Донбасса: я писала пост о нашем сериале, например, что он «немного не такой». Это новая донбасская искренность. То есть ты сначала смотришь и тебе как-то странно, и только потом ты в это вплываешь и можешь как-то полноценно воспринять.
Культура Донбасса формируется и ей, конечно, очень нужно помогать. У артистов очень мало инструментов. Вы видели, например, Акима Апачева заблокировали на всех платформах, удалили с YouTube, сносят его песни. Вот как ему распространять свое творчество? Песни попадают на платформы через дистрибьюторов, а они не опубликуют твою песню, если она...
Рич написал песню «Молитва», в которой Петр Лундстрем играет на скрипке, она должна была называться «Воды в Донецке нет». Но песню с таким названием не публикуют. И даже если у тебя есть возможность публиковать твое творчество, денег за прослушивания ты с него не получишь.
Нужно формировать инфраструктуру, и мы давно за это топим. Донбасским артистам это, конечно, очень нужно. И так трудно распространять свое творчество: люди не хотят все время слушать про войну, все время находиться в таком стрессовом состоянии. Поэтому срезается постоянно целевая аудитория, сколько человек постоянно вовлечены в повестку? Те, кто постоянно читают новости, поддерживают на 100%, донатят армии? Это, на самом деле, небольшая аудитория. То есть главный вопрос: как ты будешь выстраивать мосты со своей аудиторией.
