Переговоры о взаимных гарантиях безопасности между Россией и западными странами осложнились тем, что Россия считает «красной линией» принятие в НАТО постсоветских стран, а США считает «красной линией» возможность их туда не включать.
- Алексей Константинович, чем эти переговоры в итоге завершатся и каков будет ответ?
— Вряд ли стороны придут к единому знаменателю. Со стороны НАТО уже неоднократно говорилось о том, что они не откажутся от так называемого принципа «открытых дверей» для новых стран-членов. Поэтому в нынешних условиях рассчитывать на то, что НАТО согласится официально отказаться от приема Украины и дать соответствующие гарантии в свете прошедших переговоров и заявлений, в том числе президента США Джо Байдена, которые он сделал в минувшую среду 19 января, очень сложно.
Другое дело, что на той же пресс-конференции, где Байден подтвердил принцип, согласно которому Украина может вступить в НАТО, он подчеркнул, что в ближайшем будущем перспективы присоединения Украины к альянсу не существует по той причине, что ей необходимо провести целый ряд реформ, а также из-за отсутствия единства внутри НАТО по этому вопросу.
Проблема в том, что даже если это действительно так, то это не является для России убедительной гарантией. Байден просто констатирует факт, что в обозримой перспективе Украина не станет членом НАТО. Но мне довелось участвовать в дискуссиях и консультациях с западными странами по поводу расширения НАТО еще с середины 1990х годов, и они тогда точно так же заверяли нас, что и речи быть не может о приеме в НАТО Литвы, Латвии и Эстонии, поскольку это государства сопредельные с Россией и НАТО на это никогда не пойдет. Нас в этом убеждали на протяжении 1995-1999 годов, а в 2001 году было принято соответствующее решение и с 2004 года эти страны официально вступили в НАТО. Поэтому полагаться на констатацию сегодняшнего факта, как это делает Байден, или на туманные словесные обещания совершенно невозможно.
Даже если США не включат Украину и Грузию в НАТО, как они уже пытались это сделать в 2008 году, из-за разногласий с европейскими союзниками или по каким-то другим причинам, то следующая администрация не будет чувствовать себя связанной заявлениями своего предшественника по этому вопросу. Это не та гарантия, которую мы требуем от западного альянса, поэтому трудно представить себе, что стороны тут найдут общий язык.
- Нужно ли нам в случае их отказа прибегать к экстраординарным мерам, таким как размещение ракет на Кубе/Венесуэле или заключения формального союза с Китаем?
— Я бы не стал забегать слишком далеко вперед. С Китаем у нас уже есть соглашение о военном сотрудничестве до 2025 года. Уже прозвучало заявление министра обороны КНР, который сказал, что Китай и Россия — больше, чем союзники перед лицом безумной политики сдерживания со стороны США. Поэтому не думаю, что надо сейчас форсировать риторику по поводу еще большего сближения с Пекином.
Что касается возможности размещения наших ракетных систем в западном полушарии, то это обсуждается на экспертном уровне, но это еще не перешло в сферу реальной политики. Да, Россия предупредила страны западного альянса, что в случае срыва переговоров она будет принимать меру военно-технического характера, но зайдут ли они настолько далеко, чтобы попытаться приблизить наши ракетные системы к США или попытаться разместить их в странах Латинской Америки? Да это и суверенные страны, решать за них невозможно. Как я понимаю, речь сегодня об этом может идти в основном на теоретическом уровне.
Поэтому я бы пока предложил дождаться завершения политико-дипломатического цикла переговоров. Он продолжается, на днях Сергей Лавров встречался с Блинкеном в Женеве. Как мы знаем результатов нет, но переговорный процесс все же идет. Мы также ждём письменный ответ США на наши требования.
Во всяком случае, каких-либо заявлений насчет того, что США готовы размещать на Украине ударные системы, со стороны Вашингтона нет. Более того, Байден дал понять, что возможно договориться о неразмещении стратегических вооружений на территории Украины. Мы тоже пока ограничиваемся заявлениями о том, что мы пойдем по пути ответных военно-технических мер только в том случае, если сорвутся переговоры. Поэтому в этой крайне напряженной атмосфере пока нет смысла говорить о конкретных шагах, которые предпримет Российская Федерация.
- Я обратил внимание, что как только Зеленский стал говорить о так называемых превентивных санкциях, в Госдуме стали рассматривать вопрос о признании ДНР/ЛНР, несмотря на заявления Кремля, что это преждевременно. Нужно ли нам признавать Донбасс, если они введут эти санкции?
— Серьезный анализ показывает, что превентивные санкции экономического и политического характера маловероятны. Да, на этом настаивают некоторые политические силы в США и восточноевропейских странах, но все же большая часть западного альянса и сама администрация Байдена придерживаются мнения, что в случае отсутствия обострения между Россией и Украиной, которое могло бы привести к военным действиям, такие санкции приняты не будут.
Второй мотив состоит в том, что если США задействуют санкции вроде отключения России от SWIFT, прекращения операций с российским госдолгом и применят меры против долларовых операций российских банков, то, применив эти санкции, они лишатся каких-либо других рычагов воздействия на Российскую Федерацию и ее политику.
Это самые крайние меры. Вводить их превентивно — значит объявить тотальную экономическую и политическую войну России, после которой возможно резкое ухудшение и без того плохих отношений, вплоть до разрыва отношений между Москвой и Вашингтоном. Кроме того, насколько я понимаю логику западных стратегов, они опасаются, что Россия тогда вообще перестанет обращать на них внимание и будет исходить из своих собственных побудительных мотивов. То есть они утратят рычаги дальнейшего воздействия на Москву.
Поэтому превентивные санкции мне представляются той самой риторической мерой, к которой призывают Зеленский, два-три восточноевропейских политика и некоторые недалекие американские законодатели. Думаю, в Киеве тоже знают, что никаких превентивных санкций не будет. Но они используют эту риторическую тему для того, чтобы давить на своих западных партнеров с тем, чтобы угроза применения санкций постоянно довлела над Россией. Но практического применения превентивных санкций, судя по всему, не будет.
- Зеленский выступил с обращением к гражданам, в котором призвал их не бояться российского вторжения. Хотя эту тему как раз нагнетает Запад, а не Россия. Это информационная подготовка к провокациям на Донбассе или это своеобразный крик о помощи, в том смысле, что его толкают на авантюру, а он этого не хочет?
— Это уже не первый сигнал из Киева о том, что в руководстве Украины, в отличие от западных СМИ, не считают, что Россия готовится напасть на Украину. Как сказал секретарь СНБО Данилов, вторжение требует подготовительных мер. Должна произойти активизация систем ПВО, усиление разведывательной деятельности, активное перемещение войск и так далее. Ничего этого не происходит.
При этом Киев все равно рассчитывает выиграть от усиления напряженности. Это для них козырь. Если же все пойдет на спад и они этот козырь потеряют, то станут менее интересны США и НАТО, и им будет труднее продавливать идею вступления Украины в альянс.
- Россия, в том числе в отношении Украины, заявляет, что не собирается ни на кого нападать. А что мы будем делать в информационном плане, если нам придется применять силу для защиты наших граждан, живущих в Донбассе?
— Насколько я знаю, на текущий момент не стоит вопрос о политическом признании ДНР/ЛНР. Хотя в России есть такие призывы, есть симпатии к этим республикам и многие говорят, что мы должны их защитить в случае силового сценария со стороны Украины. Но я исхожу из того, что военная составляющая может быть задействована только в случае прямых боевых действий в отношении ДНР/ЛНР.
Мы знаем, что там продолжаются периодические обстрелы, что там есть активность беспилотников и иногда гибнут люди, но говорить о том, что со дня на день начнется крупномасштабная операция Украины по захвату Донбасса, пока оснований недостаточно. Хотя в последние дни появилась информация, что Украина подтягивает туда военные силы. Так что не исключены провокации. Вот это очень опасно. Киев может попытаться приблизить адские санкции через крупную провокацию, это возможно.
Будущее этого вопроса будет зависеть от того, сможем ли мы выйти на какие-то переговоры с западным альянсом, или же мы перейдем к еще большей конфронтации вокруг Украины. Судьба ДНР/ЛНР будет решаться в этом контексте.
- В какой степени успех миротворческой операции ОДКБ в Казахстане может усилить нашу позицию в ходе этих переговоров с Западом?
— Ситуация в Казахстане и реакция на нее ОДКБ напрямую не связана с кризисом вокруг вступления Украины в НАТО или размещения на ее территории американских систем вооружений. Важнее другое: ОДКБ продемонстрировала свою способность к быстрым и эффективным действиям.
Ситуация в Казахстане подтвердила эффективность принятия военно-политических решений на территории стран, входящих в ОДКБ, прежде всего в России. И в этом смысле этот фактор будет учитываться нашими политическими противниками в ходе переговоров, которые мы с ними ведем. Или в случае конфронтации, если она все же начнётся.
- Дождемся ли мы когда-нибудь ситуации, когда Россия и США будут конструктивно взаимодействовать друг с другом, и к нам не будут относиться как к второсортной державе, с интересами которой не стоит считаться?
— США уже не относятся к нам как к второстепенной державе. Они относятся к нам как к первостепенной державе, и именно поэтому среди основных проблем, с которыми администрация Байдена сталкивается в 2022 году, называют не Китай, а Россию. В США тема отношений с Китаем отошла на второй план, хотя многие прогнозировали, что 2022 год станет годом кризиса в отношениях между Вашингтоном и Пекином. На самом деле — это год кризиса между Вашингтоном и Москвой.
Во власти в Вашингтоне все же немало профессиональных людей. Потому-то они и ведут с нами переговоры и уделяют этому вопросу так много внимания, и относятся к России как к первостепенной военной державе. Недооценки потенциала России с их стороны нет, но, на мой взгляд, есть недооценка решимости России отстаивать свои интересы в области безопасности. И нам предстоит показать, что такая решимость имеется, и что может возникнуть ситуация, когда нам придется продемонстрировать ее не только на словах.
Что касается хороших отношений с США, то мне представляется, что на сегодняшний день они маловероятны. США — это гегемон, постепенно теряющий свои позиции в мире. Они потерпели очень серьезное поражение на Ближнем Востоке, они проиграли Сирию, они проиграли битву за Афганистан, они были вынуждены вывести практически все войска из Ирака в конце 2021 года, и сейчас они пытаются сохранить свое доминирующее влияние, конфликтуя одновременно с Россией и Китаем, хотя и с разной степенью интенсивности.
Как я понимаю, сейчас они хотят решить «российскую проблему», то есть подчинить себе практически всю Европу, отбросив Россию на самую ее окраину. Именно для этого им нужна Украина. Следующей фазой будет политическая или даже военная конфронтация с Китаем.
США не мыслят себя в качестве одной из ведущих стран мира — нет, только первой. Американская политическая и финансовая элита исходит из того, что только они могут управлять миром. Они не намерены допустить, чтобы этим занимался кто-то другой. В этих условиях мы можем договориться по некоторым вопросам, которые затрагивают общую безопасность, как это уже было по договору СНВ-3, но перспектива конструктивных отношений с вдумчивым учетом взаимных интересов сегодня не просматривается.
США тем и отличаются, что продавливают свои интересы за счет интересов других. Да, возможности у них для этого сокращаются, но чем меньше у них этих возможностей, тем настойчивее они используют военно-политические средства для сохранения своего положения гегемона. Это создает нервную обстановку и внутри самих США, и в окружающем их мире.
Поэтому пока не утвердится новый миропорядок, в котором США будут слабее, а их роль снизится, мы с ними будем находиться в состоянии более или менее острого политического конфликта.
