Порайко родился 12 октября 1888 года в селе Устье в Австро-Венгрии (ныне Ивано-Франковская область Украины). О ранних годах его жизни неизвестно практически ничего. Некоторое время он учился на юридическом факультете университета в Черновцах, затем перевелся во Львовский университет, который окончил одновременно с началом Первой мировой войны.
Он был мобилизован в армию (звание нигде не указывается, но скорее всего как человек с образованием был младшим офицером). В 1915 году попал в русский плен, где и дождался революции.
Значительная часть пленных галичан, особенно из числа сечевиков, после освобождения устремилась в Киев, бороться за независимость. Порайко же предпочел синицу в руке и примкнул к большевикам, которые сразу назначили вчерашнего военнопленного в руководство Астраханского губисполкома.
Поскольку Порайко был новичком в партии и большого веса не имел, на Украину его не отправляли, там хватало своих кандидатов. Однако по ходу гражданской войны ситуация неоднократно менялась и однажды наступил момент, который вознес Порайко к вершинам. Все благодаря его происхождению.
Украинская Галицкая армия, к тому времени практически потерявшая боеспособность, в феврале 1920-го перешла на сторону большевиков. Разумеется, офицерам и старшинам большевики не доверяли, поэтому начали переформатирование УГА в ЧУГА — Червонную Украинскую Галицкую армию.
Тут то и пригодился Порайко — урожденный галичанин. Его сразу же назначили командующим армией. Впрочем, назначение было скорее символическим. ЧУГА была почти небоеспособна, сам Порайко по большой части выступал на войсковых митингах и агитировал за большевиков.
В ходе советского наступления в войне с поляками красной армии удалось занять Галицию. Сразу же был образован Галицкий революционный комитет, взявший на себя функции местного органа власти.
В июле 1920 года Галревком провозгласил создание Галицкой ССР со столицей в Тернополе. Порайко некоторое время числился в составе Галревкома, однако эта история была недолгой. Республика просуществовала всего два месяца. В Киеве успели только напечатать для галичан специальные карбованцы.
С потерей Галиции Порайко стал для большевиков бесполезен и его перевели в Полтаву, где назначили руководить губисполкомом.
В это время там жил знаменитый писатель Владимир Короленко, осаждавший большевиков ходатайствами за смертников и обычных заключенных. Короленко оставил в своих дневниках портрет Порайко, с которым неоднократно встречался:
«Порайко — председатель нашего губисполкома — галичанин. Я думал, что это — один из тех братушек, которые тучей летели в Россию на <классическую систему>, а теперь также готовы служить большевизму. Но я ошибся.
Передо мной был еще молодой человек, лет 30-ти, 32-х, хорошо говорящий по-русски, с не совсем правильным, но неглупым лицом; довольно, даже, пожалуй, вполне, интеллигентный и убежденный. В разговоре он прямо сказал, что знает мою точку зрения (я писал ему, что протестую против бессудных расстрелов), но не разделяет ее. Меры строгости нужны.
Из разговора с Порайко я вынес впечатление убежденности. Если это и тупость, то тупость всего большевизма, все дальше погрязающего стихийно в дебрях жестокости и неправильной политики. Нечто в этом роде я и высказал в разговоре с ним. Он пожал плечами. Дескать, остаюсь при своем».
Поначалу Короленко видел в Порайко неглупого человека, но постепенно, по мере того как убеждался, что он мало чем отличается от остальных большевиков, разочаровался в нём.
Сам Порайко в Полтаве надолго не задержался и вскоре переехал в столичный Харьков, где некоторое время был зампредом малого Совнаркома УССР (так называлась комиссия при СНК, занимавшаяся решением технических вопросов неполитического характера, упраздненная к середине 20-х).
В 1927 года Порайко был назначен на должность наркома юстиции УССР и по совместительству стал генеральным прокурором республики. А еще три года спустя вышел на карьерный пик, став заместителем председателя СНК УССР. В этой должности он оставался целых семь лет — дольше чем где-либо еще. За этот период во главе СНК успели смениться два влиятельных политика — Влас Чубарь и Панас Любченко.
В августе 1937 года Любченко попал под раздачу и подвергся разгромной критике. Все обвинения он отрицал и в итоге прямо на пленуме ЦК КПУ покончил с собой. Это было воспринято большевиками как свидетельство правдивости всех обвинений против него, после чего началась зачистка всех работавших с Любченко.
Порайко был снят с поста и через несколько дней арестован.
Показания против него дал в том числе и Григорий Гринько — нарком финансов СССР. Он утверждал, что Любченко и Порайко с 1935 года занимались созданием «национал-фашистской организации, ставившей целью отторжение Украины от СССР и создание буржуазного государства фашистского типа». Кроме того, организация якобы была связана с «правотроцкистами» Гамарником, Пятаковым и Рыковым.
В итоге Порайко быстро расстреляли, а Гринько сделали фигурантом Третьего Московского процесса — последнего крупного публичного судебного процесса такого рода.
В хрущевские времена Порайко был реабилитирован, но в целом остался в тени и был практически неизвестен массам в сравнении с остальными репрессированными большевиками.
