На годовщину Евромайдана в украинский прокат вышел новый фильм под названием «Номера», который является совместной работой Олега Сенцова и режиссера Ахтема Сеитаблаева. Госкино Украины потратило на этот фильм десять миллионов гривен, однако поддержка за счет налогоплательщиков не помогла хорошо разрекламированной картине, которая сходу провалилась в прокате. До такой степени, что, по свидетельству журналистки Анастасии Товт, она оказалась в день премьеры единственной зрительницей на одном из сеансов в столичном кинотеатре.
Конечно, Сенцова можно утешить — украинские патриотические режиссеры давно привыкли к пустым кинозалам. Несознательные зрители упорно отказываются ходить на пропагандистские киноленты, несмотря на то что они щедро финансируются из пустого государственного бюджета, где всегда не хватает денег для учителей, врачей и шахтеров. Все знают: идти на такие фильмы нет никакого смысла. Потому что, как правило, они представляют собой бездарно снятые агитки, где воины света — петлюровцы, бандеровцы или герои АТО — противостоят коммунистическим оккупантам, донецким оркам и прочим демоническим порождениям тьмы, которых насылает на Украину злая воля Кремля.
Однако «Номера» представляют собой редкое исключение — в том смысле, что в них неожиданно нет ни слова про российско-украинские отношения. Сюжет картины является нарочито абстрактным, а сама она снята в забытом жанре телеспектакля, который был популярен в СССР на излете шестидесятых стараниями режиссеров из поколения Анатолия Эфроса и Георгия Товстоногова. Мода на такое специфическое кино давно канула в Лету — причем не только на постсоветском пространстве. Среди известных западных режиссеров в этой манере снимает только Ларс фон Триер — хотя фильм «Номера» явно не сможет составить конкуренцию его великому и ужасному «Догвиллю».
По словам Олега Сенцова, сценарий «Номеров» представляет собой обработку его старой пьесы, творчески переосмысленной во время заключения в российской тюрьме — причем во время продвижения фильма продюсеры использовали звучный рекламный слоган «Срежиссировано в ГУЛАГе». Сами авторы описывают его сюжет так: «На обветшалом стадионе десять биатлонистов под надзором двоих судей существуют, повинуясь древним правилам, записанным в большом фолианте, который никто из них не читал. У каждого есть свой номер, и все поклоняются божеству, которого зовут Ноль. Мало-помалу обостряются противоречия, назревает бунт, и номера перестают подчиняться правилам».
В целом все так и есть. Украинские зрители, которые все же пойдут посмотреть «Номера», увидят странно снятый спектакль с плохой актерской игрой, где персонажи зачем-то бегают по оформленной в советском стиле спортивной площадке и едят на ходу хрустящую кукурузу — под присмотром вооруженных винтовками вертухаев. А над ними парит местная версия Саваофа, который управляет этой микровселенной с помощью телефонных звонков — угощаясь при этом пивом и шашлыками.
Мужчины и женщины разбиты на пары, образованные между четными и нечетными номерами. Они влачат строго регламентированное бытие и ведут между собой занудные разговоры, которые кажутся пародией на диалоги из Ионеско. Но однажды правила дают непредвиденный сбой, и два номера вступают между собой в незапланированную любовную связь. В результате на сцене появляется еще один персонаж, а затем происходит что-то вроде маленького майдана — когда один из «номеров» заменяет собой место божественного Ноля, сохранив при этом устоявшееся при нем безумие.
«Что это было?» — наверняка спросят после просмотра досидевшие до конца зрители. Ответ на этот вполне логичный вопрос лежит не в плоскости кинематографического искусства. Он отсылает нас к удивительной истории Олега Сенцова и специфике постмайдановской пропаганды, которая представляла его в качестве выдающегося украинского режиссера. А задача была отнюдь не простой, учитывая, что на момент ареста крымчанин снял всего один фильм «Гамер» — о подростке из игрового салона. И его работа могла похвастаться наградой на заштатном фестивале в Ханты-Мансийске, представляя собой поделку начинающего любителя.
Однако на эту реальность не обращали никакого внимания. Патриотические медиа создавали образ умирающего в ГУЛАГе гения, изо всех сил рекламируя профессиональные достоинства Олега Сенцова. Его сделали лауреатом Национальной премии Украины имени Тараса Шевченко, а затем буквально засыпали международными правозащитными премиями — вроде премий Сахарова и Магнитского — и даже зачем-то избрали почетным гражданином Парижа. Международные кинодеятели подписывали пространные заявления в поддержку украинского патриота, не особо вникая в перечень его достижений на поприще режиссера. И уж тем более не зная о том, что никаких достижений попросту не было, а промоутеры Сенцова банально врали на этот счет всему миру — во имя священных целей борьбы с московской угрозой.
Фильм «Номера» как раз и должен помочь с решением этой проблемы. Сенцову нужно было срочно сделать картину, которая, по крайней мере, помогла бы утвердить за ним режиссерский статус — чтобы отвечать на недоуменные вопросы по поводу пустого портфолио. Такая задача априори исключала привычные для Украины патриотические сюжеты — потому что аудитория либеральных западных кинокритиков плохо воспринимает топорную националистическую пропаганду, превратившуюся в визитную карточку современного украинского кино. Артхаусный фильм-спектакль с явным подражанием «Догвиллю» подходил здесь гораздо лучше. Тем более что его схематичный сюжет позволяет прикрыть очевидную несостоятельность «знаменитого украинского режиссера», которого не хватает даже на то, чтобы подготовить связный и интересный сценарий.
Напомним: весь этот банкет оплачен деньгами украинского государства. И аппетиты творца только растут во время еды. Как раз сейчас Сенцов приступает к съемкам фильма под названием «Носорог» из жизни бандитских девяностых годов — который ему заочно зачли во время присуждения Шевченковской премии. И на эту картину уже выделено двадцать пять миллионов полновесных бюджетных гривен. Хотя такая щедрость вызывает вопросы у самых пламенных патриотов, вполне осознающих реальный творческий уровень своего разрекламированного кумира.
Между тем Олег Сенцов явно стремится реализовать себя на политическом поприще, превратившись в одного из главных спикеров националистической «Партии войны». Так, в частности, он регулярно обрушивается на Владимира Зеленского — несмотря на то что президент способствовал его освобождению по обмену, в то время как его предшественник Порошенко прагматично предпочитал видеть «великого режиссера» в иностранной тюрьме, используя это для давления на Москву.
Сенцов регулярно высказывается по всем текущим вопросам международной повестки — он помогал борьбе против Александра Лукашенко, обвинил Россию в карабахском конфликте, а недавно поддержал избрание Джозефа Байдена и Майи Санду. «Может, когда-то такое счастье не минует и Украинскую землю», — прозрачно прокомментировал эти выборы создатель «Гамера» и «Номеров». Из чего можно понять, что он действительно примеряет под себя украинский трон, всерьез рассчитывая встать во главе украинского государства.
Увы, политические шансы Сенцова находятся под вопросом. Он демонстрирует публике свои правые взгляды, шокировав европейских парламентариев рассуждениями на тему украинского ядерного оружия. И эта радикальная антироссийская риторика, вкупе с демонстративным милитаризмом, вряд ли позволят заручиться серьезной поддержкой со стороны потенциальных покровителей — тем более сейчас, когда в Украине обрушились рейтинги «Голоса», играющего на том же самом идеологическом поле. А националистический электорат предпочитает кучковаться вокруг «сивочолого гетьмана» Порошенко, которому явно не нужны лишние конкуренты.
Впрочем, эти обстоятельства вряд ли останавливают Сенцова в его мечтах. «Если во главе страны встал актер, на его месте можно оказаться и режиссеру», — наверняка рассуждает про себя создатель провалившейся в прокате картины, на которую не идут украинские зрители. Хотя пока он больше похож на Ипполита Матвеевича Воробьянинова, который тщетно зазывал к себе молодую девушку Лизу, повторяя крылатую фразу: «Поедемте в номера!»
