Маевский родился в одном из сел современной Ровенской области в 1915 году — в разгар Первой мировой войны. Он был на несколько лет младше того молодого и радикального поколения, которое пришло в ОУН, подмяло его под себя и устроило раскол на мельниковскую и бандеровскую фракции. К тому моменту, когда подполье ОУН было разгромлено поляками, Маевский только входил в сознательный возраст. Он опоздал с превращением в крупную фигуру и фактически обрел кое-какую известность только после войны.
По материнской линии родственниками Маевского были известные братья Александр и Яков Бусел. Яков был весьма крупной фигурой в УПА, входил в Провод ОУН и являлся своеобразным политруком УПА, отвечая за идеологическую и политическую подготовку личного состава. Александр Бусел был окружным проводником в Ровно и приятелем знаменитого Тараса Бульбы-Боровца, с которым пытался наладить контакты для объединения его отрядов с УПА.
Приехав учиться в Ровенскую украинскую гимназию, Маевский попал под влияние родственников. Там же он подружился с Ростиславом Волошиным, впоследствии ставшим одной из крупнейших фигур в УПА. Под их влиянием Маевский вступил в ОУН. Впрочем, ничем особенным он не прославился и никаких проблем с законом не имел.
После нападения Германии на Польшу он вернулся в родное село, где работал школьным учителем. Ровненский регион отошел к СССР, однако Маевский не заинтересовал НКВД и преследованиям не подвергался.
В отличие от большинства видных деятелей ОУН и УПА, заметных во время войны, Маевский остался в тени. Настолько, что толком не понятно, чем он вообще занимался. Согласно некоторым сведениям, вплоть до окончания войны он возглавлял одну из референтур Ровенского надрайонного провода.
После войны, в связи с гибелью значительной части актива, который был на виду и находился в разработке НКВД, Маевский возглавил Ровенский окружной провод ОУН. Регион был одним из самых активных центров сопротивления, однако к тому моменту, как Маевский вошел в руководящий состав, в борьбе уже был достигнут коренной перелом. Части УПА были обескровлены как в столкновениях с советскими войсками, так и в результате широко практиковавшихся амнистий, которые вымывали из рядов движения значительную часть рядового состава.
Маевский ушел в глубокое подполье, жил в лесах, кочевал по деревням, пытался координировать деятельность или хотя бы поддерживать связь с небольшими разрозненными отрядами УПА и ячейками ОУН.
К началу 1950-х выбыли из строя практически все заметные полевые командиры УПА, весь их личный состав насчитывал несколько десятков человек, объединенных в маленькие группы и разбросанных в нескольких областях. В «гражданском» подполье ситуация была не сильно лучше. Активное перевербовывание пойманных активистов ОУН давало хорошие результаты, новые курьеры и связные подпольщиков то и дело перехватывались.
В такой обстановке планировать сколько-нибудь громкие акции было практически невозможно. Информация перехватывалась советскими спецслужбами еще на этапе подготовки, особенно когда об операции узнавало более чем 3-4 человека.
Считается, что в 1953 году Маевский планировал организовать теракт в Киеве. Двое смертельно больных туберкулезом подпольщиков должны были проникнуть на демонстрацию на Крещатике и атаковать трибуну, на которой во время парадов и демонстраций находились лидеры компартии Украины.
Замысел так и не был реализован по той причине, что в госбезопасности узнали о нем едва ли не раньше, чем Маевский дал добро на проведение операции. Неудавшиеся террористы были перехвачены еще в дороге к Киеву, а разработкой Маевского плотно занялись в органах.
В 1953 и 1954 годах были захвачены Василий Кук (последний командир УПА. Отсидел несколько лет и был освобожден. Умер в 2007 году) и Василий Галаса — «Орлан» (командир УПА-Север. Также отсидел несколько лет и был отпущен еще при Хрущеве. Умер в 2002 году).
Через Орлана чекисты пытались выманить Маевского-Ульяна, но тот заподозрил неладное и на письмо Галасы не откликнулся. В это же время удалось выйти на несколько связных и курьеров Маевского, но от них не получилось добиться информации, поскольку они оказали сопротивление и погибли в перестрелке. Прочесывание ровенских лесов также не принесло успеха. Маевский не проявлял себя и годами таился в подполье.
Неожиданно, 18 августа 1955 года местной милиции сдался Иван Довбенко, он же Лопух, который был известен как доверенный связной Маевского. Лопух был доставлен в местное отделение КГБ, где сообщил, что Маевский приказал ему и другому связному легализоваться в СССР, а сам он тяжело болеет. Довбенко знал место пребывания Маевского и охотно согласился показать его.
Оказалось, что проводник ОУН в последнее время укрывался в тайнике у вдовы красноармейца в деревне Здолбица. Утром следующего дня оперативная группа вместе с Лопухом прибыла в село. Довбенко указал им место расположения бункера, после чего оперативники открыли дверь и потребовали от Маевского сдаться. Тот не стал им отвечать и молча застрелился.
Подполье ОУН в Ровенском регионе было полностью разгромлено. На свободе оставалось лишь несколько рядовых активистов.
Маевский стал последним заметным лидером ОУН, остававшимся на свободе и действовавшем в подполье. Через две недели после его смерти в одной из последних вооруженных стычек погиб глава Колковского районного провода ОУН Линник. С их гибелью ОУН и УПА в УССР фактически прекратили свое существование.
