К моменту появления на свет Панька семья не смогла добиться признания своего дворянства. Казаки Кулиши доказывали своё благородное происхождение с петровских времен, но тщетно. Нужной бумаги у отца не было, хотя в приходской книге и записано:
«Отъ дворянина жителя Воронѣжскаго Александра Андреева Сына Кулѣша и жены его Екатерины Иоанновой дочери родился сынъ Пантеліимонъ крещенъ сего іюля 27 го числа приходскимъ священникомъ Ілариономъ Безпалымъ, восприемникъ былъ ему отъ святаго Крещенія дворянинъ Евфимъ Симеоновъ сынъ Шкура».
В отличие от Тараса Григорьевича, петербургскому бомонду не пришлось заниматься социализацией еще одного украинского классика. Как и полагалось дворянским недорослям в тех краях, он окончил Новгород-Северскую гимназию и надеялся поступить в недавно открытый киевский университет св. Владимира. Два года Пантелеймон пробыл там вольнослушателем, но из-за отсутствия документа, подтверждающего сословную принадлежность, в действительные студенты так и не был принят.
В то время Кулиш написал «малороссийские рассказы» на русском языке, среди которых «О том, отчего в местечке Воронеже высох Пешевцов став» и «О том, что случилось с козаком Бурдюгом на Зелёной неделе», а также повесть на основе народных сказаний «Огненный змей». По сути, он пошел по дорожке, которую до него проторили Алексей Перовский (Антоний Погорельский) и Николай Гоголь.
Благодаря протекции инспектора школ М. Юзефовича получил должность преподавателя в Луцком дворянском училище. В то время он пишет на русском языке исторический роман «Михайло Чарнышенко…», стихотворную историческую хронику «Украина» и рассказ-идиллию «Орися». Позднее Кулиш работает в Киеве, Луцке и Ровно.
С 1845 года П. Кулиш находился в столице империи. Там он по приглашению ректора Петербургского университета П. А. Плетнёва становится старшим учителем гимназии и лектором русского языка для иностранных слушателей университета. Тогда же он попадает в Кирилло-Мефодиевское братство, где знакомится с Николаем Костомаровым и Тарасом Шевченко. Но наиболее плодотворной оказывается для Пантелеймона дружба с общественным деятелем Василием Белозерским, на сестре которого Александре Кулиш женился.
Кирилло-Мефодиевское общество было первой в Российской империи украинской организацией политического направления. Об этом свидетельствуют два его документа: «Закон Божий (Книга бытия украинского народа)», написанный Н. Костомаровым и «Устав Славянского общества св. Кирилла и Мефодия», а также пояснение к Уставу, сделанное В. М. Белозерским.
Программные положения костомаровского «Закона Божьего» нашли практическое осуществление в призывах Кирилло-Мефодиевского братства «Братья украинцы!» и «Братья великороссияне и поляки!»
В этих документах был призыв к народам объединиться в Союз славянских республик, создать славянскую федерацию с демократическими институтами. Кирилло-мефодиевцы пропагандировали свободу, равенство, братство как основу нового общества. Конкретные меры для достижения этого виделись в отмене крепостничества, ликвидации перегородок между сословиями, доступности образования для всех.
Кулиш и Костомаров принадлежали к либерально-эволюционной части, а Шевченко ходил там в революционерах. Эти разногласия не помешали Тарасу Григорьевичу присутствовать в качестве «болярина» на свадьбе Пантелеймона Александровича и стать автором лучшего живописного портрета Кулиша.
В 1847 года в Варшаве Кулиша как члена братства арестовали и возвратили в Петербург, где в течение трёх месяцев он подвергался допросам в III отделении Его Императорского Величества Канцелярии. Доказать его принадлежность к тайной антиправительственной организации не удалось.
Тем не менее, приговор гласил: «…хотя и не принадлежал к указанному обществу, однако находился в дружеских связях со всеми его участниками и… поместил даже в опубликованные им произведения много двусмысленных мест, которые могли вселять в малороссов мысли о праве их на отдельное существование от Империи, — поместить в Алексеевский равелин на четыре месяца и затем отправить на службу в Вологду…»
После «чистосердечного раскаяния», хлопот сановных друзей жены и её личных ходатайств (в те дни у Александры Михайловны произошел выкидыш, и она не могла больше иметь детей) наказание было смягчено: его поместили на два месяца в арестантском отделении военного госпиталя, а оттуда отправили в ссылку в Тулу.
За три года и три месяца пребывания в Туле Кулиш написал историческое произведение для юношества «Повесть о Борисе Годунове и Димитрии Самозванце», исторический роман «Северяки», который позднее опубликован под названием «Алексей Однорог», автобиографический роман в стихах «Евгений Онегин нашего времени», роман «Петр Иванович Березин и его семейство, или Люди, решившиеся во что бы то ни стало быть счастливыми», изучал европейские языки.
В 1850 году Кулиш возвращается в Петербург, где продолжает писать. Не имея права на публикацию своих произведений, он помещает под псевдонимом «Николай М.» в некрасовском журнале «Современник» повести на русском языке и двухтомные «Записки о жизни Николая Васильевича Гоголя».
Знакомство с матерью Гоголя побудило его начать подготовку шеститомного собрания сочинений и писем Гоголя. В то же время Кулиш подготовил двухтомник фольклорно-исторических и этнографических материалов «Записки о Южной Руси», опубликованный в Петербурге в 1856-1857 гг. Сборник был написан на «кулишовке» — разработанным П. Кулишом украинским фонетическим алфавитом, который позднее пригодился и для издания «Кобзаря» в 1860 г., и для журнала «Основа».
Что же представляла собой его азбука для малороссийского наречия? Ранее все произведения Котляревского, Шевченко и других авторов выходили с соблюдением правил русской грамматики и орфографии. В народе такая запись называлась «ерыжкой» (от «ер» и «еры»). Кулиш же предложил иное правописание.
Вот лишь некоторые его особенности
Употреблялась буква і на месте старого ятя (літо, сіно), на месте старых [o], [e] в закрытых слогах (стіл, жінка, пічь, осінь), на месте йотированного [ji] (Вкраіна, моіх, тихоі).
Буква ы не использовалась, заменяясь на и (синь, лисиця).
В роли разделительного знака в середине и в конце слов после согласных использовалась буква ъ (ер) (пъять, розвъязавъ, вітеръ, сміхъ).
Буква є в первоначальном варианте кулишовки употреблялась только после мягких согласных в именах среднего рода (весіллє, третє, щастє). Звук [e] передавался буквой е (друже, сестра); так же сперва передавалось и сочетание [je] после гласных (гуляе, думаешь) — в поздней кулишовке в последнем случае также стали употреблять є (відлучає, двоє, своє).
Употреблялась буква ё (ёму, слёзою, тёхнув, народнёго).
Взрывной [g] первоначально передавался латинской буквой g (дзиga, gуля), позже буквой ґ, в том числе и как предлог «к» (прямували ґ пустині Моавській).
В третьем лице возвратных глаголов писалось —т(ь)ця (вертаютьця, всміхнетця), позже —цця (народицця, станецця); во втором лице — -шся и —сся (одібьешся, вітаєсся).
Параллельно употреблялись приставки рос- и роз- (роскажуть, розчервонітися).
Вместо ф часто употреблялось хв: хвараон, Хвилистимська земля, Сихв, Яхвет или (перед согласными) х: Єхраім; на месте фиты — хт: Махтусайло.
Однако, попав в Галицию, азбука Кулиша была использована для выделения особого языка.
В письме Якову Головацкому из Варшавы 16 октября 1866 г. Кулиш писал: «Вам известно, что правописание, прозванное в Галиции «Кулешовка», изобретено мной в то время, когда все в России были заняты распространением грамотности в простом народе. С целью облегчить науку грамоты для людей, которым некогда долго учиться, я придумал упрощенное правописание. Но из него теперь делают политическое знамя. Полякам приятно, что не все русские пишут одинаково по-русски; они в последнее время особенно принялись хвалить мою выдумку: они основывают на ней свои вздорные планы и потому готовы льстить даже такому своему противнику, как я… Теперь берет меня охота написать новое заявление в том же роде по поводу возвеличивания ими «кулишивки». Видя это знамя в неприятельских руках, я первый по нему ударю и отрекусь от своего правописания во имя русского единства». (Произведения Пантелеймона Кулиша, том 6. — Львов, 1910. — С. 697-699.)
Успешным был для П. Кулиша 1857 год. Издан роман «Чёрная рада», украинский букварь «кулишовкой» и книга для чтения — «Граматка», «Народні оповідання» («Народные рассказы») Марко Вовчок, которые он отредактировал и опубликовал (понятное дело, мимо секс-бомбы Маши Вилинской дамский угодник Кулиш пройти не мог!), открывается собственная типография. Далее будут публикации не только прозы, но и стихов этого автора.
Кулиш подготовил 3-томное исследование «История воссоединения Руси», в котором стремился документально подтвердить идею исторического вреда казачьих движений XVII века и восславить культурную миссию польской шляхты и Российской империи в истории Малороссии. Эта книга окончательно оттолкнула от Пантелеймона Александровича украинствующую интеллигенцию России. В результате Кулиш связывается с галицийской интеллигенцией и сотрудничает с ней. С 1881 года Кулиш живет в Галиции, где пытается широко развернуть культурную деятельность. Но дружбы с поляками против австрийцев у него не выходит, панславистские иллюзии окончательно рассеиваются.
«И вот передо мною тот народ, который по соплеменности с днепровскими Полянами, не захотел быть в зависимости от Полян вислянских, и отдался Киевскому Владимиру, как отдались потом родственному нам Московскому Михаилу днепровские Поляне, ополяченные до потери материнского языка… Называют этот край по древней великокняжеской столице его, Галициею, иначе Галичиною, Галицкою Русью, называют по расположению вдоль Карпатских гор, и Подгорьем. Но Червоная Русь приятнее всех этих имен в слухе Малоруссов, собственно говоря Староруссов, от которых он отторгнут чужеядною политикою по присоединении их к Великоруссам или Новоруссам, называемым ревниво и завистливо Москалями…
И вот я вижу во Львове собственными глазами захудалых представителей двух великих наций, Старопольской и Старорусской, которые сделали друг друга мизерными противниками России, так названной у них Московии, сделали друг друга ночным отблеском Австро-Германии, воспользовавшейся их беспутною борьбою…», — пишет он в эссе «Владимирия».
Кулиш поселился на хуторе Мотроновка. Здесь он ведёт хозяйство и пишет, в частности, составляет из своих русскоязычных статей и украиноязычных художественных произведений сборник «Хуторская философия и удалённая от света поэзия», который после публикации в 1879 году был запрещён цензурой и изъят из продажи.
Кулиш много переводит, завершает историографический труд в 3-х томах «Отпадение Малороссии от Польши», переписывается с многими корреспондентами, выступает на тему конфликтов между славянскими народами (особенно в связи с шовинистическими действиями польской шляхты в Восточной Галиции по отношению к русинскому населению).
Умер Кулиш 14 февраля 1897 года на своём хуторе Мотроновка.
В независимой Украине Н. Кулиш не стал важной частью национальной мифологии. И хотя «Черная Рада» экранизирована, его портрет попал на одну из юбилейных монет, ни на банкнотах, ни в выступлениях политиков ему места не нашлось. Ведь он не культивировал ни ксенофобию, ни зависть. А без этого пропуск в пантеон украинских героев не полагается.
