Богдан Бернадский напомнил, что сегодня — день рождения Сидора Артемовича Ковпака. В нашей семье до него было особенно уважительное отношение — ковпаковцы спасли мою бабушку Лукию (мамину маму) от отправки на работу в Германию.
А после войны была вообще интересная история. Бабьего брата, Василия, что вернусь с фронта с тяжелыми ранениями и куском железа у сердца (врачи не решались оперировать — аж в 1978 году война догнала деда), обвинили в краже какого-то колхозного имущества и арестовали.
Баба решила добиваться справедливости и пешком пошла в Киев, еще и взяв с собой трехлетнюю дочь — мою маму. Простая крестьянка расспросила, как попасть к Ковпаку. К тому времени он был заместителем Председателя Президиума Верховного Совета Украины. Что удивительно: бабу Лукию он принял в тот же день.
Утром записалась на прием, после обеда приняли. Заметьте: 1949 годы. Паспортов у крестьян не было. Пришла женщина с ребенком, попросилась на прием и ее приняли! Сейчас это трудно представить — ведь это были сталинские времена, террор, на западе Украины и в Прибалтике шла борьба с подпольем. Я уже не говорю, что дело крестьянина Василия Ткачука лежало вне компетенции и прямых обязанностей заместителя Председателя Президиума.
Но Ковпак встал из-за стола и, обращаясь к моей трехлетней маме, сказал: «Девочка, а что ты ко мне пришла?». Она ответила: «Чтобы вы дядю Василия выпустили из тюрьмы».
Он засмеялся, выслушал бабу, призвал секретаршу, которая помогла оформить заявление, и пообещал, что дело будет на его личном контроле.
Тут же позвонил Роману Руденко, прокурору УССР (в то время человеку с чрезвычайным авторитетом — главному обвинителя от СССР на Нюрнбергском процессе!) И сделал еще несколько звонков… Меньше чем через месяц дед Василий был дома — разобрались, оправдали, отпустили. Очевидно, что подобных просителей у Ковпака было немало и описанное мной дело — это лишь один небольшой эпизод…
Сегодня историю пытаются писать большими мазками и в основном в черно-белых тонах. Но история состоит из судеб отдельных людей. И этих людей и их потомков никогда не убедить, что Ковпак был отрицательным персонажем, потому представлял Советскую власть и был коммунистом… А я лично для себя обратил в этой истории внимание на два момента.
Первый: мы не задумываемся, что в 40-х годах в судах процент оправдательных приговоров был выше (можете проверить статистику), чем во времена независимости. Я подчеркиваю: не во времена ежовских «троек», а в послевоенное время. Особенно это касалось простых граждан, не «элиты». На это обстоятельство мое внимание обратили свое время профессиональные юристы.
Второй: чиновники — даже высокого ранга — были более доступными и менее высокомерными, чем сейчас. По крайней мере, они умели видеть в простом человеке личность и мыслили категориями «народ», а не «электорат», как сегодняшние чиновники.
В конце концов, подозреваю, что Ковпак никогда не слышал слова «электорат» и не знал его значения.
Конечно, с точки зрения демократии, в стандартном ее варианте базирующейся (в том числе) на теориях электоральных коммуникаций, Ковпак и его поколения руководителей УССР были воплощением тоталитарной системы. Хотя… Моей бабушке Лукии и ее брату были безразличны теории демократии. Их больше интересовала практика справедливости.
