Больше вопросов, чем ответов
Вопрос о «Рошене» просто не мог не возникнуть на четвертой пресс-конференции Петра Порошенко. И у СМИ, и у украинцев уже чисто спортивный интерес: собирается ли президент выполнять свое предвыборное обещание и, наконец, продать корпорацию?
«Я в этом году подписал договор о передаче моей доли в «Рошен» в независимый траст, который основан на модели blind trust, — поведал Порошенко, отвечая на вопрос журналиста. — На все время моей каденции как президента, ни я, никто другой не может этот траст разорвать. Согласно этому договору, ни одно мое указание не имеет юридической силы».
Учитывая, что 99,9% украинцев формулировку «слепой траст» впервые услышали 14 января и понятия не имеют, что это такое, президентский ответ только породил новые вопросы. Что такое blind trust? Кто получает прибыль от «Рошена» — «слепой траст» или все же президент? И можно ли, исходя из всего вышесказанного, сделать вывод, что президент выполнил свое предвыборное обещание хотя бы формально? Единственное, что уловили наиболее смекалистые украинцы из ответа Порошенко — президент не будет продавать «Рошен», потому что вроде как никакого отношения к нему не имеет. Но так ли это на самом деле?
Чтоб ты жил на одну зарплату!
О том, что происходит после того, как бизнесмен становится президентом в цивилизованной Европе, «КП» в Украине» рассказал президент Украинского аналитического центра Александр Охрименко.
«Как правило, новоизбранный президент обращается к адвокату или нотариусу, реже — в инвестиционный банк, которые и занимаются передачей активов в управление трастовому фонду, — разъясняет эксперт. — После заключения соответствующего договора, активами не может распоряжаться (продать, подарить и т.д.) ни собственник, ни управляющая компания. А самое главное заключается в том, что теперь весь доход от деятельности компании зачисляется на специальный счет и накапливается на нем весь срок каденции. Президент не может взять оттуда ни копейки и вплоть до окончания срока живет исключительно на президентскую зарплату».
Таким образом, владелец бизнеса контролирует эти средства, но не пользуется и не распоряжается ими — в этом и заключается смысл передачи управления трасту, резюмировал эксперт.
Коррупциогенный фактор
Вот так это работает на западе, и предполагается, что так должно было работать и у нас. Однако украинская действительность вносит свои коррективы.
«Американская пресса приветствовала заявление Порошенко и назвала это шагом вперед на пути разделения бизнеса и власти, — отметил в комментарии «КП» в Украине» политолог Петр Олещук. — Однако я этих восторгов не разделяю, поскольку в Украине традиции разделения бизнеса и власти просто нет. В наших реалиях произошло изменение менеджмента, но Порошенко, как собственник, продолжает пользоваться доходами своей корпорации. По сути, нет никакой разницы, кто сейчас формально руководит «Рошеном», ведь деньги все равно идут в один карман — карман того, кто имеет влияние на государственные финансы».
В чьем бы управлении не находился сегодня «Рошен», всем прекрасно известно: корпорация принадлежит президенту. И уже это само по себе является коррупциогенным фактором, уверен Олещук.
«Судите сами, — приводит эксперт пример. — Скажем, «Рошен» решает расширяться и подыскивает себе подходящие помещения. Смогут ли местные власти сказать хоть слово против, если «Рошену» приглянулось конкретное здание? Не думаю. Или другой пример: предприятие решило в праздники заняться благотворительностью и закупить кондитерскую продукцию для детских домов. Сможет ли оно отказаться от предложения «Рошена», даже если оно будет не самым выгодным, учитывая, что это — бизнес президента? Вряд ли».
Нюансы «слепого» управления
Как разъяснил «КП» в Украине» заместитель руководителя ОО «Публичный аудит» юрист Андрей Вигиринский, «слепой траст» подразумевает, что фактический собственник передает свои правомочия доверенному лицу — трастовой компании — на условиях договора. Собственник имущества таковым и остается, он лишь передает полномочия по управлению (или их часть) управляющей компании, которая за комиссионное вознаграждение выполняет функции собственника. Таким образом, президент остается собственником имущества, а управление в его интересах осуществляет доверенное лицо.
При этом Александр Охрименко обращает внимание на очень интересный нюанс, кроющийся в формулировке blind trust. По его словам, «слепой траст» — это такая форма управления, которая предоставляет собственнику полную анонимность. С одной стороны, кажется, что в этом нет никакого смысла — ведь, как говорится, каждая собака в Украине знает, чей это бизнес. Однако, говорит экономист, смысл есть, и немалый.
«Вы можете сколько угодно писать в газетах и трубить на каждом углу, что собственником «Рошена» является Порошенко, но если управление передано «слепому трасту», это недоказуемо! — говорит Охрименко. — Откровенно говоря, президент дал маху, когда козырнул этим жаргоном, ведь «слепые трасты» используются для того, чтобы спрятать собственность, а не показать ее. Дело в том, что в этом случае в договоре прописан пункт, запрещающий разглашать имя настоящего владельца. При возникновении каких-то споров, проверок, судебных исков все вопросы адресуются номинальному собственнику. И даже если вопрос о настоящем владельце будет задан этому номинальному собственнику в суде, он не раскроет имя владельца. Так что с точки зрения юриспруденции Порошенко нельзя будет признать собственником «Рошена».
Таким образом, резюмируют эксперты, президент не выполнил свое предвыборное обещание, которое было максимально четким и прозрачным — продать свой бизнес. Ведь, говорит Андрей Вигиринский, само слово «продажа» подразумевает переход всех трех полномочий, составляющих право собственности (пользование, владение и распоряжение) к новому собственнику. Тем не менее о том, что сегодня в лице президента бизнес и власть по-прежнему идут в одной связке, можно говорить лишь голословно, ведь благодаря передаче управления в «слепой траст», доказать это невозможно, в том числе и в суде.
Особенность траста как формы держания собственности заключается в том, что до даты прекращения траста его имущество не принадлежит ни учредителю (он теряет право собственности с момента передачи имущества управляющему), ни управляющему (он только управляет этим имуществом и является формальным собственником), ни бенефициару (который получает деньги согласно договору). Трастом может быть любое юридическое лицо в любой стране мира, в том числе и в оффшоре. В случае «слепого траста» бенефициар (а это и есть Порошенко) не имеет права давать указания и команды управляющему, но сам траст обязан раз в год подать отчет Порошенко о доходах и расходах. При этом все доходы получает бенефициар и распоряжается ими по своему усмотрению.
«Несмотря на то, что во время пресс-конференции был упомянут только «Рошен», бизнес Порошенко не ограничивается только этой компанией. В его собственности находятся медиа-ресурсы, предприятия, связанные с машиностроением, аграрной отраслью, сферой услуг. При этом структура собственности, доли в уставных капиталах остальных предприятий, официально президентом не упоминались и не публиковались, — напоминает Андрей Вигиринский. — Но если бы президент был последовательным, он бы раскрыл информацию обо всем имуществе, в том числе акциях и долях в уставных капиталах компаний, которыми владеет он и члены его семьи, как непосредственно, так и через цепочку компаний. И затем продемонстрировал бы миру договор на передачу имущества в управление, пусть и скрыв его коммерческую часть, касающуюся вознаграждения доверенного лица».
Наталья Мичковская
