Москва и Париж наконец-то достигли соглашения по вопросу поставок «Мистралей». За срыв контракта французская сторона выплатит денежную компенсацию. Кому теперь достанутся вертолётоносцы и можно ли считать, что подобный финал выгоден России, АиФ.ru рассказал руководитель Центра анализа международной политики ИГСО Михаил Нейжмаков.
- Россия получит финансовую компенсацию от Франции за срыв сделки по вертолётоносцам «Мистраль». Как вы считаете, наша страна проиграла или, наоборот, выиграла в этой ситуации?
— В своё время среди независимых военных экспертов и представителей оборонного сообщества России не было согласия в том, нужны ли нам «Мистрали». Некоторые говорили, что они могут не подойти по техническим параметрам. Ко всему прочему, ещё в мае 2015 года со стороны зампреда Военно-промышленной комиссии РФ Олега Бочкарёва звучало заявление о том, что наша страна будет самостоятельно строить вертолётоносцы, поэтому «Мистрали» не понадобятся. А вот финансирование, судя по всему, может пригодиться для этих целей.
Нельзя исключать и того, что после перевода французами компенсации за срыв сделки со стороны части российской оппозиции будут звучать заявления о том, что эти средства можно было бы потратить, например, на социальную сферу. Но, вероятнее всего, эти средства вернутся в сферу ОПК, что тоже логично, поскольку его поддержка даст дополнительную работу людям в этой отрасли в РФ, которые будут задействованы на строительстве российских аналогов вертолётоносцев.
Такая позиция укладывается и в рамки стратегии импортозамещения, и в рамки поддержки российского ОПК. Какие именно российские судостроительные предприятия могли бы выполнить такую задачу — вопрос к техническим специалистам. Но если снова брать чисто политический аспект — в сентябре губернаторские выборы в России пройдут и в регионах с крупными судостроительными предприятиями (например, Архангельской и Калининградской областях).
Команды действующих губернаторов этих областей в рамках предвыборных кампаний теперь тем более могут коснуться темы строительства аналогов «Мистралей» в России и возможных будущих заказов именно для своих регионов. На фоне больших геополитических противоречий вокруг вертолётоносцев это, конечно, локальная тема, но для общей картины отметим и её.
- Получается, что плюсов в этой ситуации для России больше, чем минусов?
— Плюсов гораздо больше — это точно. Как минимум, появляется шанс формирования заказов для российского оборонно-промышленного комплекса на строительство аналогов вертолётоносцев. Снимаются противоречия внутри российского военного сообщества и независимых наблюдателей патриотической части общественности, которые задавались вопросом, нужны ли нам «Мистрали». С внешнеполитической точки зрения не видно каких-то серьёзных потерь, поскольку в этой ситуации Франция предстаёт в несколько зависимом от США и общеевропейского тренда духе, а Россия — пострадавшей стороной.
- Каковы масштабы репутационных потерь Парижа? Так ли они велики, как говорят многие эксперты?
— Здесь есть сразу два аспекта. Первый — внутриполитический. В своё время во французской прессе были утечки информации о том, что одним из лоббистов заказа на «Мистрали» был нынешний экс-премьер Франции, правоцентрист Франсуа Фийон, имеющий, насколько известно, собственные президентские амбиции. У его однопартийцев действительно заметные шансы на возвращение во власть.
Но пока партию «Республиканцы», к которой он принадлежит, возглавил Николя Саркози, у которого была более компромиссная позиция по этому вопросу. Очевидно, что часть французских политиков и дальше может поднимать тему «Мистралей» внутри страны, как свидетельство того, что курс Олланда не вполне независим и не соответствует той традиции, которая была заложена ещё де Голлем. Париж начинает ориентироваться на некие атлантические установки, зависимость от США.
Но, с другой стороны, люди, которые могли бы поднять эту тему более жёстко в политике, часто, являются «героями второго плана», поэтому новую бурю она сейчас не вызовет. Во внешней политике Париж показал, что он скован в принятии решений. Мы помним, что Олланд проводил самые разные маневры, чтобы всё-таки прийти к кому-то компромиссу, но, тем не менее, Франция должна была уступить. Таким образом, для внешнеполитических партнёров поднимается вопрос о том, насколько Париж независим в своих действиях.
- А что вы думаете о позициях Франции на рынке вооружения, они пошатнутся?
— Этот рынок — не рынок каких-то единовременных сделок. Понятно, что тот, кто поставляет вооружение, устанавливает длительные отношения со страной-покупателем, поскольку должен потом поставлять комплектующие, в которых эта страна нуждается. Резко перевооружиться ни одна страна не может, мы видели это на примере восточно-европейских стран, которые переходили под стандарты НАТО, им понадобилось для этого время и усилия. Поэтому какого-то обвала позиций Франции на международном рынке вооружений не произойдёт, но ситуация с «Мистралями» отразится на конкуренции за новые рынки. Страны, особенно те, у которых сложные отношения с США и Западом, будут смотреть, стоит ли вступать в какие-то новые отношения с Парижем в военно-технической сфере.
Хочу отметить интересную аналогию: точно так же в своё время санкции против Ирана во многом ударили по позициям самого Евросоюза, компании которого потеряли позиции на иранском рынке. В частности, нефтегазовая компания Total была вынуждена уйти из проектов в Сирии и Иране. Сейчас, когда санкции с Ирана снимаются, ещё неизвестно, кто займёт эту нишу. Возможно, некие игроки, которые более выгодны США или более тесно связаны с американским корпорациями. В связи с этим можно сказать, что Штаты руками самих же французов расчистили рынки для кого-то другого, более близкого себе.
- Что Франция будет делать с «Мистралями»?
— С самого начала скандала обсуждались разные варианты дальнейшей судьбы вертолётоносцев. Министр обороны Франции Жан-Ив Ле Дриан в своё время заявлял, что если США купят «Мистрали», то он будет рад. Но это, безусловно, подавалось как шутка, поскольку было ясно, что такой сценарий маловероятен. В прессе говорилось, что Канада может закупить вертолётоносцы, но ключевым поставщиком вооружений в эту страну являются США, вряд ли они пустят туда Францию.
Ещё одна потенциальная страна-покупатель, по версии СМИ, — Китай. Но на продажу оружия Китаю со стороны ЕС установлено эмбарго ещё с 1989 года. Непонятно, можно ли обойти эти нормы. Получается, что самые обсуждаемые страны, в которые могут уйти корабли, все из области гипотез, причём не подкреплённых какими-то конкретными фактами.
Относительно правдоподобный вариант — Индия. У Франции есть оборонные заказы с этой страной, например на поставку истребителей Rafale. Расходы Индии на оборону растут — военный бюджет страны на 2015-2016 год вырос примерно на 7,7% по сравнению с предыдущим периодом. Однако индийская сторона и так планирует тратить средства на весьма дорогостоящие проекты, так что будут ли у неё деньги, да и желание закупать ещё и «Мистрали» — большой вопрос.
- Как вы думаете, Россия будет следить за судьбой «Мистралей»? Для нашей страны имеет какое-то принципиальное значение, куда уйдут вертолётоносцы, ведь с той же Индией мы плотно сотрудничаем в военной сфере?
— Конечно, мир тесен, стран, которые способны купить такое дорогое вооружение, не так много. Безусловно, определённая конкуренция между Москвой и Парижем снова возможна. В ту же Индию Россия поставляла подобное вооружение, например, в ноябре 2013 года передав ВМС этой страны авианосец «Викрамадитья». А летом 2015 года Индия объявила конкурс на строительство нового авианосца, в котором между собой также будут конкурировать подрядчики из России, Франции, США и Великобритании. Однако вопрос о том, куда уйдут «Мистрали», не будет приоритетным для нашей страны. Да, Россия будет следить за развитием ситуации, но вряд ли это создаст какие-то новые скандалы.
Наталья Кожина
