«Европейская правда» продолжает серию публикаций, посвященных идее президента Еврокомиссии Жана-Клода Юнкера о создании «армии ЕС».
На прошлой неделе мы публиковали мнение министра Павла Климкина о том, какими должны быть функции новой европейской «миротворческой» армии. Теперь предлагаем вашему вниманию аналитический материал об истории возникновения такой идеи и перспективах ее выполнения.
* * * * *
То, что от чиновников Евросоюза прозвучал тезис о создании европейской армии, в определенной степени логично и предсказуемо.
Свое вялое реагирование на милитарные кризисы в ЕС привыкли объяснять нехваткой мощности. А, следовательно, давно осознавали необходимость увеличить эту мощность.
Любой кризис в Европе был импульсом к развитию Общей внешней политики и политики безопасности (ОВППБ) Европейского союза — инструмента, призванного дать ответ на вызовы безопасности, связанные с применением силы.
Напомним, Общая внешняя политика и политика безопасности, собственно, и была введена Маастрихтским договором ЕС в качестве ответа на распад Югославии и жестокие конфликты между ее республиками.
Дальше был следующий шаг — Общая политика безопасности и обороны (ОПБО), появившаяся в результате кризиса в Косово. Впоследствии была создана Стратегия безопасности ЕС — к этому, среди прочего, привели расхождения во взглядах государств-членов и трения между США и Европой относительно привлечения европейских армий к войне в Ираке в составе НАТО.
Соответственно, российско-украинская война также стала толчком к поиску новых решений.
Идея уменьшения зависимости от НАТО и США (как движущей силы альянса), высказанная президентом Европейского совета Дональдом Туском, не нова.
Фактически, каждый из шагов, направленных на развитие оборонной политики Евросоюза, имел целью уменьшить зависимость государств-членов ЕС от НАТО и США в вопросах безопасности и обороны.
Тезис о «европейской армии» также не является революционным: в 2012 году он был высказан инициативной группой «Будущее Европы», в которую входили министры иностранных дел 11 государств-членов ЕС — Австрии, Бельгии, Дании, Франции, Италии, Германии, Люксембурга, Нидерландов, Польши, Португалии и Испании.
Впрочем, несмотря на намерения, построить собственную военную мощность ЕС не удается.
На это есть целый ряд причин, основные из которых мы приведем ниже.
Не секрет, что развитие политики безопасности и обороны Европейского союза меньше всего зависит от коммунитарных институтов, а больше — от политической воли в столицах «большой тройки» — Великобритании, Германии и Франции.
Хотя идея европейской армии может найти поддержку в Париже, которому присуща великодержавная стратегическая культура, и в Берлине, у нее чрезвычайно малые шансы на поддержку Лондона.
Причина — свойственный Британии евроскептицизм и «особые отношения» с США.
Британская газета The Guardian уже процитировала представителя британского правительства, который подтвердил: «Наша позиция остается абсолютно четкой: оборона — это национальная, а не евросоюзовская ответственность. Никакой перспективы ни для изменения этой позиции, ни для европейской армии нет».
Напомним, в рамках Общей политики безопасности и обороны ЕС предусмотрены так называемые боевые группы быстрого реагирования численностью 1500 бойцов, в любой момент готовых к оперативной командировке.
Тот факт, что боевые группы, которые существуют с 2007 года, ни разу (!) не были задействованы, говорит сам за себя.
За всю историю существования ОВППБ не было ни одного случая, когда бы у государств-членов была единая позиция по поводу военного вмешательства.
Появление каждой потенциальной интервенции на повестке дня ЕС только подчеркивало различия в подходах стран.
Иллюстрацией этому служат последние операции ЕС в Ливии 2011 года и в Мали 2013 года. В 2011 году Франция и Великобритания, не полагаясь на ОВППБ, выступили в тандеме, управляя военной кампанией против Муаммара Каддафи, когда тот с помощью вооруженных сил подавил народное восстание в Ливии.
Великобритания и Франция, опять же, занимались военной операцией в Мали в 2013 году, куда Париж, в частности, отправил 4 000 военнослужащих. Другие государства ЕС ограничились тем, что заявили о собственной готовности содействовать подготовке национальных вооруженных сил Мали и других африканских стран.
Эксперты по вопросам ОПБО подвергли критике поведение лидеров ЕС во время кризиса в Мали, когда европейские чиновники не отправили туда боевые группы, созданные именно для таких операций.
При этом даже совокупных мощностей Великобритании и Франции недостаточно, чтобы обеспечить безопасность в Европе. Так, тогдашний генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен в 2013 году прокомментировал, что без помощи США операции в Мали и Ливии не могли бы быть успешными. Во время Мюнхенской конференции безопасности он отметил, что США были вынуждены предоставить европейцам, по крайней мере, средства разведки и воздушные танкеры для заправки самолетов, и призвал ЕС инвестировать в собственные оборонные технологии.
Инвестиции и материальное обеспечение — еще одно слабое место оборонной политики ЕС.
Развитие собственных военных мощностей было бы для ЕС очень ценной инициативой, но даже тогда она вряд ли могла бы сравниться со способностями НАТО. Большинство европейских государств-членов НАТО и без того не поддерживают расходы на оборону на уровне 2% ВВП, как того требует альянс.
Даже сейчас, с открытым вооруженным конфликтом на своей границе, ЕС не увеличивает расходы на оборону: по данным консультационного агентства по вопросам обороны IHS Jane, Германия в 2015 году сократила оборонный бюджет до 1,09% ВВП, а Франция — оставила на уровне предыдущего года в номинальном выражении.
Также остается открытым вопрос того, как доказать необходимость европейской армии избирателям. Опрос европейского мнения «Евробарометр», проведенный в ноябре 2014 года, когда российско-украинский конфликт длился уже девять месяцев, подтверждает, что военные конфликты не входят в круг европейских опасений.
Терроризм был наименее упоминавшимся поводом для беспокойства из тринадцати возможных, а зарубежные конфликты вообще не были включены в список возможных ответов.
Даже если при каких-то фантастических условиях европейская армия была бы создана, рассчитывать на нее как на инструмент помощи Украине было бы, по меньшей мере, наивно: европейская нерешительность и давление со стороны Москвы играют не в пользу Киева.
