101-я годовщина Октябрьской революции проходит в Украине без особого шума — причем не только в силу некруглой даты. Еще год назад украинские власти активно использовали столетний юбилей Октября для жесткой антикоммунистической критики, звучавшей в те дни со всех ведущих телеканалов. Не секрет, что профессиональные патриоты, которые с пафосом и без тени иронии именуют события зимы 2013-2014 годов Революцией Достоинства, считают социалистическую революцию самым банальным переворотом, несмотря на всемирно-историческое значение штурма Зимнего, которое не оспаривает никто из серьезных американских и европейских историков, как бы они ни относились при этом к большевикам.
Больше того — украинские власти пытаются представить питерское восстание подконтрольных РСДРП(б) солдат и матросов прологом к вымышленной российской агрессии против Украины, которая, по их мнению, в чем-то предшествовала нынешним событиям на Донбассе. По мнению патриотических историков, давний ленинский мятеж являлся сугубо негативным фактором, якобы помешавшим сто лет назад созданию независимой Украины, предопределяя этим будущие трагедии гулагов и голодоморов.
Тем не менее, все эти пропагандистские обвинения были встречены год назад резкой критикой, которую озвучили даже умеренные и аполитичные историки Украины. Да, действительно — большевики сумели подавить в годы Гражданской войны своих политических оппонентов. А в их числе был и националистический режим Симона Петлюры, казненного затем в Париже анархистским активистом Шварцбурдом за слишком снисходительное отношение к организации еврейских погромов, которые осуществляли его солдаты. Однако историческая правда состоит в том, что Красная армия опиралась в этой борьбе на самих украинцев, активно поддерживающих социальные лозунги Октября, а мнимая «русско-украинская война», о которой говорит сегодня наш пропагандистский официоз, на самом деле являлась составной частью всеобщей гражданской войны на территории бывшей Российской империи.
«С началом революционных событий украинские пролетарские массы ожидали больших системных изменений. Рабочие, солдаты, мелкие ремесленники, батраки из окружающих сел, члены их семей желали социальной эмансипации трудящихся, которые считались до этого самой нижней кастой в обществе. Им было мало шароваров и патриотических песен. Они не соглашались с тем, что революция имеет своим заданием передать власть в руки национально-сознательного панства. А вследствие этого не верили деятелям «украинских» партий, не решавшихся воплотить в жизнь социальные реформы, на которые рассчитывали народные массы. Это понимали даже ярые сторонники Коновальца и Петлюры… Эта война была войной влияния. Наше влияние было меньше. Оно было уже настолько малым, что мы с большими трудностями могли составить какие-то более-менее дисциплинированные части и высылать их против большевиков. Большевики, правда, тоже не имели больших дисциплинированных частей, однако их превосходство было в том, что все широкие массы солдат не оказывали им никакого сопротивления или даже переходили на их сторону, что рабочие каждого города были за них, что в селах беднота была явно большевистской, что, словом, огромное большинство самого украинского населения было против нас», — откровенно рассказывал об этом первый руководитель Директории Украинской народной республики, модный в то время писатель Владимир Винниченко.
Важно помнить — события в далеком Петрограде быстро нашли живой отклик у коренных жителей Киева. Впоследствии они организовали свое собственное вооруженное выступление, известное под названием «Январское восстание», причем украинские патриоты вынуждены были признать, что оно опиралась именно на народные массы.
«Вообще заметно было, что значительная часть большевиков состоит из мальчишек, подростков. Они несли заметную работу в «Арсенале», носили еду, бегали на разведку. Мальчишки от 10 до 16 лет спускались с Печерска к Днепру, шли берегом к Кукушкиным дачам, выдирались в Царский сад, а оттуда рассыпались по Садовой, Александривской, Институтской, Левашовской, Катериновской, высматривая, где и какие украинские силы и какое у них оружие и орудия. Украинские патрули мало обращали на них внимания, а между тем они делали много вреда. На третий день восстания, когда солдатские ряды бунтарей поредели, мальчишки и сами взялись за оружие. Немало их было на Владимирской горке, на Подоле и Печерске», — с сожалением писала об этом националистическая газета «Народна воля».
Память об этой поддержке красных сохранилась даже в уличной песне о районе Подола, которую вплоть до последнего времени пели под гитару в старых дворах Киева:
«В эти двери сотни пуль
Всадил петлюровский патруль,
Рассердясь на бабушку мою,
Но мой дед — он хавер тот,
Он поставил пулемет,
И теперь петлюровцы в аду».
Но праздник 7 ноября важен для Украины не только в силу традиции революционной борьбы. Гораздо важнее понимать — наша страна, которая обрела независимость по итогам событий 1991 года, была создана именно в демонизированное сейчас советское время волей и усилиями большевистского руководства. Именно тогда — при Ленине, Сталине и Хрущёве — была сформирована одна из самых больших республик современной Европы, которая простиралась от европейского Закарпатья, Волыни и Буковины до Крыма и восточных степей Придонья. Режим Петлюры, против которого сражались большевики, контролировал в конце войны исключительно кусок земли под своим поездом, что даже породило ехидную частушку: «под вагоном территория, а в вагоне — Директория». Украинские националисты не могли претендовать даже на десятую долю этого огромного пространства. Больше того, предательски уступили Западную Украину Польше во имя совместной борьбы с теми же коммунистами, о чем сейчас старательно пытаются забыть наши придворные историки и пропагандисты.
Правда очевидна — только советская политика сумела вернуть украинцам отторгнутые у них территории, которые активно подвергались ассимиляции при сотрудничавшим с Петлюрой Пилсудском. Причем, несмотря на последовавший в поствоенный период конфликт с Организацией украинских националистов, советская власть никогда не пыталась возложить коллективную ответственность на жителей Западной Украины, хотя некоторые из них принимали участие в Холокосте и резне польского населения «всходних кресов», а также пополняли ряды эсэсовской дивизии «Галичина», и в целом максимально лояльно относилась к украинской истории и культуре.
Итак, запрещенный праздник 7 ноября вполне можно считать днем создания той Украины, которая существовала вплоть до событий 2014 года — многонациональной, мультикультурной страны, говорившей на разных языках и являвшейся родиной для украинцев, русских, евреев, поляков, цыган и венгров, — и была уничтожена по итогам националистической мобилизации Евромайдана. Попытка отрицать этот очевидный факт или же замолчать его, как это банально делают сейчас украинские пропагандисты, не желая вступать в неудобные исторические дискуссии, является самым обыкновенным жульничеством.
И об этом стоит напоминать и помнить сейчас — выслушивая лицемерные антисоветские эскапады украинского руководства.
