Он озвучил мечту, которую и раньше озвучивали деятели украинской культуры, только им это всё сходило с рук.
Так, у Василия Стуса в написанной еще в 1970-м статье «Кое-что из мыслей наших предшественников» сказано: ««Русские составляют среди городского населения Украины 27% (и это при 16,9%, которые они составляют во всем населения республики), или на 10,1% больше нормы, то есть живет их в городах сверх нормы 4 227 769 человек, занимая законное место украинцев. Итак, только из-за русских 4 227 769 украинцев не имеют возможности жить в украинских городах». К этим русским он предлагал добавить и евреев (а их по переписи, использованной поэтом, было свыше 800 тысяч), «которые почти все живут в городах и пользуются русским языком».
Да, Стус не писал напрямую, как решать проблему. Но время ведь было еще советское, когда читатель был приучен понимать подтекст, а здесь подтекст куда понятней его стихов. Итак, русских и евреев живет в городах «больше нормы». Норма же, как видно из текста, заключается в том, чтоб доля каждого этноса Украины была одинаковой и в городском населении республики или в сельском. Ну а путь достигнуть такой нормы только один: надо 5 миллионов украинцев переселить из сел в города, а 5 миллионов русских и евреев из городов в села.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: На Скрипку написали заявление в прокуратуру
Нет, формально — это не создание гетто, ведь, как известно, гетто были только лишь в городах. Это просто административное переселение типа операции «Висла», когда украинцев из восточной Польши переселяли в западную. Правда, такое переселение многие украинские деятели считают геноцидом, а польский сенат осудил еще в 1990-м (затем последовали и аналогичные декларации президентов).
Но, когда летом того же 1990-го эта статья Стуса впервые была опубликована в журнале «Украина», никаких вопросов по ее поводу в обществе не возникло. Она не помешала закреплению его репутации как иконы и диссидентства, и украинской поэзии. О русских, «проживающих в городах свыше нормы», вспомнили лишь около 10 лет назад, когда Донецкому университету пытались присвоить имя Стуса, но навязать переименование тогда так и не удалось.
Без налета толерантности
А вот живой классик, лауреат Шевченковской премии (правда, отказавшийся от нее), автор романа «Черный ворон» Роман Шкляр в недавнем интервью изданию «Тиждень» говорил: «Закон должен обеспечить одно условие: чтобы без украинского языка нельзя было обойтись в украинском государстве…Если ты не знаешь официального языка, то не имеешь права ни на одну серьезную должность, не только на госслужбе, а в любой сфере…Ты не можешь даже жениться, потому что какая нормальная девушка выйдет за тебя, если ты не знаешь языка и не имеешь права на нормальную работу?».
Параллели со Скрипкой напрашиваются. Ведь, получается, выйти за русскоязычного может только ненормальная, значит, с тем самым низким IQ о котором говорит музыкант. Так не лучше ли этих ненормальных сразу отправить в гетто, ведь там им и найти друг друга для создания семьи будет проще?
Другими словами, Шкляр всего лишь хочет создать условия, когда замуж выходить за таких изгоев не захотят. Но вот другой автор, не лауреат, а лишь дважды номинант Шевченковской премии (в 2013-м и 2014-м) Роман Коваль идет куда дальше и Скрипки, и Шкляра, и Стуса. В сборнике «Философия украинства», вышедшем больше 20 лет назад, он призывал не создавать гетто, а убивать:
«Вспомните плакат времен Второй мировой войны: "Папа, убей немца!" Будете отрицать? Говорить, что это несправедливо? Ведь среди них были порядочные люди?… Сегодня каждый "мирный" русскоязычный россиянин несет нам угрозу: он говорит на русском языке на улицах и в учреждениях, он заставляет малороссов в его присутствии говорить "на общепонятном"… Русский же в армии, СБУ, милиции — особенно опасен, потому что вооружен и руководит вооруженными людьми…
И, хотя ягод в горах много, вряд ли кому-то из украинцев захочется, чтобы в нетронутом уголке Карпат кацапеня радостно визжало: "Папа, иди сюда, здесь так многа-а ма-али-ины!!!" Согласитесь: своя национальная среда крайне необходима человеку. Хочется не слушать ежеминутно чужую речь… А когда из каждой щели наблюдает за тобой глаз пришельца, то каким бы этот глаз ни был голубым, каким бы высокообразованным и набожным ни был этот чужак, хочется в этот глаз ему чем-то заехать». (Из статьи «Разум может обмануть»).
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Вилкул: «Нацизма-лайт» не бывает
Да, Коваля знают меньше Стуса и Шкляра. Но к нему подходит определение «широко известный в узких кругах». И это круги не только литературные. Так, в разгар Евромайдана, 26 декабря 2013 на страничке Фейсбука Зинаиды Лихачевой появился его афоризм: «В украинской трагедии достаточно оснований для агрессивного оптимизма» и далее справка от самого владельца аккаунта: «Роман Николаевич Коваль (род. 1959) — украинский общественный деятель, писатель, краевед, исследователь истории освободительной борьбы украинского народа первой половины ХХ века.)». А Зинаида Лихачева это не просто художник дизайнер и сторонник Евромайдана, это еще и супруга тогдашнего главы администрации президента и нынешнего лидера «Оппозиционного блока» Сергея Левочкина.
Допустим, она могла не знать всех нюансов творчества Коваля. Но трудно представить, что этого не знали те, кто оба раза номинировал его на Шевченковскую премию. Ведь делала это Ассоциация украинских писателей, литературное объединение, куда входит, кажется, большинство живых классиков современной украинской литературы — Мария Матиос, Юрий Андрухович, Сергей Жадан, Оксана Забужко.
Да, на премию выдвигалась другая книга Коваля, «Стеком и саблей» (о скульпторе Михаиле Гаврилко), где по сравнению, с «Философией украинства» его национализм подан в версии «суперлайт». Но ведь Шевченковская премия присуждается одному лицу раз в жизни (в отличие скажем от «Оскара» или призов международных кинофестивалей), поэтому можно говорить, что ею награждают и за творчество в целом, и, что номинация Коваля была и номинацией «Философии украинства».
Кстати, в 2016-м году этот сборник обрел вторую жизнью. Его издали в расширенном виде под названием «Философия силы» в библиотеке полка «Азов». В надписи на обложке книги говорится, что она «рекомендуется Историческим клубом "Холодный Яр" и полком "Азов" для изучения в средних и высших учебных заведениях Министерства обороны Украины, МВД, Национальной гвардии и патрульной полиции».
Гетто все равно быть
Логично, что министр внутренних дел Аваков заметил интервью Скрипки и не заметил «Философию силы». В современной Украине рок-музыка куда популярней украиноязычной литературы и публицистики. Писатели варятся в узком кругу читателей, и большинству общества не заметны. А будь Стус видным рокером, то и слова о русских, живущих сверх нормы, встретили бы должную реакцию.
А нынешняя ситуация со Скрипкой дала как будто два повода для оптимизма. Так, впервые развитие русофобской традиции встретило отпор, и впервые автор соответствующих высказываний стал отрекаться от них, извиняться. Допустим, это было неискренне. Но все равно не решился он продолжать в том же духе.
Но достаточно ли таких поводов? Чем возмутил Скрипка — словом «гетто». Оно на многих действует как красная тряпка быка. А если б выбирал он слово толерантно, политкорректно, но имея в виду ту же самую цель? Ведь можно проводить геттоизацию совсем не употребляя столь раздражающего слова.
Об изоляции русскоязычных речь пока не идет, но стремление загнать в своеобразное гетто их язык очевидно. Взять хотя бы новый законопроект о государственном украинском языке, внесенный представителями фракций по предложению общественности. Да, он пока не внесен в сессионный зал Верховной Рады. Но Киесовет уже принял в первом чтении решение об украинизации сферы обслуживания, противореча как Конституции, так и закону о правах потребителей. И принял подавляющим большинством. А это же единственный региональный совет, где Блок Порошенко имеет абсолютное большинство. Стало быть, можно полагать, что президент это поддерживает.
А решение Киевсовета не встретило и слабого подобия той критики, на какую натолкнулось высказывание музыканта. А ведь в одном случае налицо — нормативный акт, а в другом — лишь частное мнение. Или взять те же самые языковые квоты на телевидении и радио, которые политолог Руслан Бортник справедливо назвал информационной резервацией. А резервация — это по сути то же самое гетто, только в сельской местности.
В вопросе языка Украина идет путем, расходящимся не только в Европой, но и с Турцией. Если несколько десятилетий назад там фактически запрещался курдский язык, то сейчас в стране уже девятый год функционирует государственный круглосуточный телеканал на курдском языке TRT Kurdî. Возможен ли аналог подобного на Украине, где сейчас государственное телевидение реорганизуется в общественное. Ответ ясен. Но можно ли будет говорить об истинно общественном телевидении, если оно не будет отражать языковую ситуацию в этом обществе, а втиснет русский в своем вещании в законодательно предусмотренную резервацию.
Поэтому вся критика Скрипки будет стоить немного, если за осуждением слова «гетто» не последует осуждения ни политики геттоизации, ни той культурной традиции, которая сделала слова музыканта возможными. Ибо иначе гетто все равно возникнет. Вопрос лишь, под каким названием.
