Несмотря на постоянные пророчества о неизбежном крахе современной Украины, она упорно не «крахнет».
«Сейчас Украина идет к ситуации единого центра власти»
Запас прочности у нее оказался ничуть не меньше, чем у большинства африканских стран, которые существуют в режиме практически постоянного политического и экономического кризиса с 1960 года.
Удивительно, но прочным оказался и нынешний режим, хотя в его-то стабильности были особые сомнения.
Как ожидали многие наблюдатели (и я в том числе), у Петра Порошенко должны были быть большие проблемы с нынешним хозяином Белого дома Дональдом Трампом.
Неприязненное отношение Трампа к Порошенко, пожалуй, сохранится, но в текущей ситуации проведение Трампом самостоятельной политики практически полностью заблокировано. Перед ним стоят проблемы совершенно иного характера, чем наказание третьеразрядного лидера страны четвертого мира.
Более того, сильнейшее сопротивление ожидаемой линии Трампа на сближение с Россией вынудило новую администрацию к подаче ряда более чем позитивных сигналов в адрес украинской власти.
В общем, переформатирование отношений между США и РФ откладывается, что, как ни парадоксально, содержит позитивные моменты и для Украины, и для России.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Димитриев: Своя маленькая спецслужба внутри — и страна твоя
Украина сохраняет внешнеполитическую поддержку США, высокую вероятность финансовых вливаний и поставок вооружений (хотя пресловутого «джавелиния» украинские военные, скорее всего, не получат).
Россия получает возможность сохранить свой внезапно возросший вес в глобальной политике. Сейчас транснациональным элитам выгодно представить РФ как угрозу «Западному миру». Введение санкций, агрессивная риторика первых лиц, беспрецедентная кампания в СМИ обернулись тем, что «русское влияние» превратилось в ключевой фактор мировой политики практически без всяких усилий со стороны самой России.
Позиция Трампа должна была быть более взвешенной, он-то видит проблему не в России, а в Китае. Но если бы Трампу удалось в соответствии со своими представлениями переориентировать приоритеты внешней политики США, то для России это означало бы не только облегчение санкционного бремени, но и неизбежное снижение веса на международной арене.
Основной документ, регламентирующий пути выхода из украинского кризиса — Минские соглашения — похоже, окончательно снят с повестки дня.
Украина заняла определенную позицию — политическое урегулирование после восстановления территориальной целостности. Это тупик, хотя бы просто потому, что непонятно — кто должен эту саму целостность восстанавливать? Ибо в иске к России, который рассматривается в Гааге, ни слова о российской агрессии нет. «Оккупированный» Крым есть, а как он стал «оккупированным» — совершенно непонятно. Наверное, родился таким…
Сигнал отсутствия намерений выполнять «Минск» поступил и с противоположной стороны. Я имею в виду признание документов ЛДНР и «национализацию» украинских активов на их территории. Ведь в соответствии с Минскими соглашениями Украина едина, никаких других субъектов международного права на ее территории нет, соответственно, выдавать паспорта и национализировать (а равно и приватизировать) что бы то ни было на территории ЛДНР может только киевская власть.
Эта власть теоретически способна выполнить Минские соглашения, но практической нужды для нее в этом нет никакой. Ей выгодно состояние вялотекущего конфликта, как с политической (формирование большинства в парламенте возможно только с политическими силами, которые в вопросах Донбасса более радикальны, чем Порошенко), так и с социально-экономической точки зрения.
Попытки же выполнения соглашений ведут к усилению внутриполитического кризиса.
В отличие от 2013 года украинские олигархи не смогли объединиться против вполне реальной угрозы «раскулачивания», на этот раз — со стороны Петра Порошенко и США. В результате они были разгромлены по частям.
Дмитрий Фирташ и Игорь Коломойский были «равноудалены» от власти при поддержке США, Ринат Ахметов сейчас «равноудаляется» при поддержке России. Постепенно начали обдирать и Виктора Пинчука.
Отметим, что относительная демократичность украинской политической системы в прошлом определялась наличием разных групп влияния среди крупного украинского капитала (в макромасштабе — конфликтом «донецких» и «днепропетровских» олигархов). Сейчас Украина идет к ситуации единого центра власти. Отсутствие внутренних источников финансирования сводит шансы оппозиционных сил к нулю.
Вполне характерный пример — ситуация с «третьим майданом», который попытался организовать Мустафа Найем — журналист, а теперь депутат Рады, заводила евромайдана 2013 года.
На прошлых выходных на его пламенный призыв откликнулись лишь пару сотен озабоченных патриотов, и на этом вся активность, кажется, и закончилась. Справедливости ради надо отметить, что и в 2013 году на первый призыв Найема собралось человек триста, но тогда была финансовая, организационная и медийная поддержка со стороны олигархов (посольство США, кстати, присоединилось к процессу позже — уже в 2014 году). Сейчас этого нет.
Пресловутая же «железнодорожная блокада» вообще вызовом для украинской власти не является. С одной стороны, это важный элемент решения проблемы Ахметова. С другой стороны, партия «Самопомощь», активисты которой оказались в первых рядах протестующих, — перспективный политический партнер Порошенко. Для его власти деятельность радикалов Семенченко и Парасюка угрозы не представляет (представляла бы, они бы даже не подумали нос высунуть — заранее получили бы откупное и угрозу остаться без ушей).
На следующем этапе действующая украинская власть проведет все требуемые транснациональным капиталом реформы, после чего будет помножена на ноль (ибо транснациональный капитал не терпит конкуренции со стороны капитала национального).
Какими именно спецэффектами это будет сопровождаться, я не знаю, да это и не важно.
До тех пор ситуация будет стабильная. Выборы пройдут в 2019 году, у Порошенко будут конкуренты, но победит он в первом туре.
При этом в стране будет постоянный и жесткий социально-экономический кризис. Впереди отказ от металлургии, крах энергетики, рост тарифов и цен при снижении доходов населения, развал банковской системы, распродажа земли (означающая ликвидацию украинского села как явления) и т.п.
Однако никакой смены власти в результате протестных движений — в форме выборов, майданов или «Русской весны» — больше не будет. Равно как не будет и другой власти, кроме нынешней.
Впрочем, всегда есть вероятность «нештатного» развития событий, что мы за последнее время не раз уже наблюдали в Европе и США.
