-Вы сейчас в Питере. В отпуск приехали?
— Нет, я сейчас дома. Службу закончил. Вернулся домой.
-Как вы, петербуржец, вступили в ополчение ЛНР?
— Появился в Донбассе в мае 2014 года, но первоначально в Донецке. Мы приехали группой, которая сформировалась в России. Были только специалисты. Группа небольшая — всего 4 человека.
-Вы до того, как приехали в Донбасс, были российским офицером?
— Нет, я был военным наёмником. Был такой период в моей жизни.
-А какое у вас воинское звание?
— В ЛНР я был подполковником. А военным наёмником я был не в российской армии.
-А в какой?
— Я не очень бы это хотел озвучивать (смеется — прим.ред.)
-Иностранный легион, наверное?
— ЧВК. Начинал там в звании сержанта-инженера.
-А какой ВУЗ вы окончили?
— Я учился в Питере в Высшем военно-политическом училище им. Юрия Андропова. Оно готовило военных советников.
-У вас сформировалась группа, и вы двинули в Донбасс. Я так понимаю, что никакое ФСБ или ГРУ к отправке вас в Новороссию не имела?
— Да нет, какое там ФСБ. Мы выезжали разными путями, но насколько я знаю, ребята, которые проезжали через Ростов-на-Дону, ловил ФСБ. У них отбирали паспорта, чтобы они не ехали в Донбасс, и как-то пытались их отправить домой.
-Вы сначала попали в Донецк, и что?
— В Донецке мы провели боевую операцию: 28 мая в Амвросиевке. Там стояла украинская 25-ая аэромобильная бригада, и мы маленько ее расшарашили.
-Вы тогда с помощью чего воевали? С помощью минометов?
— Нет-нет-нет. У нас тогда вообще ничего не было. У нас по два рожка на автомат только было. А у меня была еще РГД-5 в кармане. В группе у нас было еще 8 человек местных ополченцев из Русской православной армии. РПА выделила нам еще и пулемет с гранатометом. Это было все, что они имели к тому моменту. Захватывали отделения милиции и военные училища, но оружия было, конечно, по минимуму.
-И как конкретно вы провели свою первую боевую операцию? В засаде засели?
— Ну, нет. Так уже никто не действовал. Война к тому времени уже шла по полной. Русская православная армия уже пыталась до нас атаковать, но ничего не получилось. Это было 19 мая. Нас еще тогда не было на Украине.
-Как я догадываюсь, у вас в отличие от Русской православной армии получилось.
— Получилось, потому, что наша группа была достаточно профессиональной.
-И состояла из тех, кто служил в ЧВК?
— Нет-нет. Все совершенно разные люди. Один был бывшим ГРУшником. Ему исполнился к тому моменту 51 год. Второй — десантник, тоже бывший 47 лет. Мне было 45. Самому молодому из нас было 38, и он служил в спецподразделении украинской армии до того, как началась гражданская война.
-Все-таки расскажите о бое
— Мы разделились на две группы. В одной — четыре человека, в другой — восемь. Мы обеспечивали работу ополченцев, чтобы они смогли стать в полный рост и пострелять. Как боевые единицы, они были не очень боеспособны. У них еще не было боевого опыта. В нашу задачу входило подавить блокпост и дать возможность людям, как следует отстреляться. И вот мы его и подавили.
-А «подавляли» вы его с помощью автоматов Калашникова?
— Гранатомет один и автоматы.
-Как вы на тот момент оценивали боевой опыт и боевую подготовку украинской армии? На высоком она была уровне или не очень? Хотели украинские солдаты воевать?
— Боевая подготовка была нормальная. Это была совершенно нормальная бригада. «Ответка» нам полетела очень быстро. Меня во время проведения этой операции зацепило. Пробило кисть руки осколком насквозь.
Украинская армия сейчас переформатируется. Но какие бы замечательные не были солдаты, но если командиры, извините, м…ки, то армия не будет боеспособной.
-Так а почему вы считаете, что они были м…ми? Что в них не так было?
— Уровень управления украинской армии, может быть, хороший до ротного звена под руководством тех командиров, которые выросли на войне. А вот управление штабное, как было никакое, таким и осталось. Это сейчас у них появляются советники, которые рассказывают, как надо. А вот когда советников не было (в таком, в глобальном масштабе они были, но в значительно меньшем количестве), управление было никаким.
-Что было после операции в Амвросиевке?
— Мы в первых числах июня — десятого или одиннадцатого числа — переехали в ЛНР. На тот период времени войны как таковой в Донецке не было. Война была в Славянске, который находился практически в мешке. Нам не было смысла залезать в мешок. Вести оборонительные бои нашей группе не было смысла. При этом в Донецке не было сформировано военной структуры, а быть в местечковых отрядах нам было некомфортно.
-Правильно я понимаю, что в тот момент ополчение ДНР представляло из себя конгломерат махновских групп?
— Да, правильно. В ЛНР уже было войсковое подразделение. Это «Заря». Да и мы приехали туда, как войсковое подразделение. Нам там нашли применение в качестве резерва министра обороны ЛНР Игоря Плотницкого. Нами затыкали все дырки, которые только могли возникнуть.
-То есть, если ополченцы «провтыкали», то вы, как профессионалы, оказывали им помощь?
— Да. Мы на тот момент сами определяли себе задачи. Были острые моменты, когда требовалась поддержка — бои за Металлист в тот момент, когда они только начались. Мы в них участвовали. Это и прорыв Григорьевки. Тормозили украинцев ПТУРами. В общем, были моменты, когда мы затыкали собой дыры, потому что ополченцы с ПЗРКа стрелять не умели, с ПТУРов не умели и много чего ещё не умели. Первый миномет,82 мм, нашли мы. В Луганске. В областном военкомате. Там же было еще и 25 ящиков с отсыревшими минами. Перезаряжали эти мины охотничьими патронами. И с этого начались бои за аэропорт.
-Вы же принимали участие в боях за луганский аэропорт? Правильно? Это уже были августовские бои?
— Я был в ЛНР до августа, а потом все-таки уехал долечивать руку, потому что 2,5 месяца я стрелял средним пальцем, а это было не очень удобно. Так что августовские бои прошли без меня. Но ребята, с которыми я был, в них, да, участвовали.
-А почему луганчане быстрее взяли свой городской аэропорт, чем дончане? Это потому, что у вас там не было этих мифических «киборгов»?
— Луганский аэропорт могли взять значительней раньше. Еще в июне месяце, если бы не было объявлено первое перемирие, когда нам сказали, что мы не стреляем. И неделю или десять дней мы сидели и грызли ногти, понимая, что происходит. А происходило выдвижение украинской армии и занятие ее подразделениями ключевых точек. Приказ есть приказ, и мы вынуждены были на все это просто смотреть.
-Хорошо, но его взяли все равно быстрее, чем донецкий аэропорт. Почему?
— Там, во-первых, просто немножко другое расположение. Во-вторых, луганский аэропорт сам по себе немножко меньше. Там есть точки, с которых он наблюдался и простреливался практически полностью. Само расположение аэропорта было менее выгодным для украинской армии, чем в Донецке.
-Насколько я помню, командиром «Зари» был Плотницкий. Что вы думаете о Плотницком? Он храбрый, толковый командир или нет?
— Тогда он командовал батальоном. Мы к делам батальона имели касательное отношение. Мы просто жили на его территории. Обстрелы города тогда шли со всех сторон. Плотницкий сидел вместе со всеми под бомбежками. Я его видел каждый день под обстрелами. Он руководил батальном и никуда не сбегал.
Мне тяжело судить о его уровне как командира, потому что у нас разные школы: у него советская армия и немножко не те, чем у меня, войска, а у меня — несколько другой опыт.
-А в дебальцевских боях участвовали?
— Естественно. Я туда выезжал с батальонно-тактической группой. У меня было две батареи РСЗО и САУ. Мы начали с Троицкого, а потом двинулись непосредственно в сторону Дебальцево. Уровень нашего командования… понятно, что лучше, чем украинского, в силу целого ряда тактических побед. Но общий уровень командования, конечно, недостаточный. Должно быть лучше, скажем так. Потерь бы могло быть меньше. В общем, много там нюансов было.
-А украинцы сражались хорошо во время боев под Дебальцево?
— Сами солдаты нормально и адекватно воюют. Претензий к солдатам как к таковым нет. Они такие же русские, господи. Все мы одинаковые. Вы же понимаете, что в Донбассе русские воюют с русскими. Но общий уровень командования губит то, что могут вытянуть солдаты.
-В чем заключались ошибки украинского командования?
— Там очень много нюансов. Об этом можно написать книгу. Например, скорость реакции командования на происходящие события. В ополчении ЛНР высшее командование точно знало, что происходит на поле боя, а в украинской, я больше, чем уверен, нет. Иначе они действовали бы иначе.
-Как вы на сегодняшний день оцениваете уровень армии ЛНР?
— Сейчас хуже, чем перед Дебальцево. Не очень благополучна обстановка в самой республике: коррупционные связи у многих командиров. Ну и общее настроение ополчения. Всё это связано вместе.
-Настроение плохое из-за коррупционных связей?
— Конечно.
-А сама дебальцевская операция была для Новороссии успешной или нет?
— Она была частично успешной. Неуспешными: количество потерь и уровень руководства.
-Как чувствуете: война будет продолжаться?
— Да, будет. Для этого нужно смотреть на передвижение войск и за логистическими цепочками обеспечения боеприпасами и топливом. Наступление не может начаться без определенного количества боеприпасов и топлива. Если боеприпасов на три дня, то армия наступать не может.
А Украина сейчас накапливает резервы. Они подтягиваются постепенно к переднему краю. Думаю, начиная с июля, Украина будет готова к проведению военной операции.
-Как вы считаете, где могут начаться бои? На каких направлениях?
— Сложно сказать. Но там есть два направления — Луганск и Донецк. По последнему оперативную обстановку не знаю, а в ЛНР удар может быть вдоль границы и от Желтого. Там просто летом есть возможность форсирования Северского Донца.
Беседовал Александр Чаленко
