Наиболее громким из таких случаев стало увольнение декана факультета международных отношений Белорусского государственного университета (ФМО БГУ) Виктора Шадурского. Уважаемый в республике ученый возглавлял самый престижный по проходным баллам факультет более 12 лет. За это время он был награжден рядом государственных медалей, а также принял участие в качестве спикера и в некоторых белорусско-российских проектах, посвященных Союзному государству.
В письме своим коллегам, опубликованном в интернете, Шадурский сообщил, что написал заявление об увольнении по собственному желанию «после разговора». Правда, не уточняет, после какого именно разговора и с кем, поэтому конкретно сказать о причине данного решения невозможно. Однако известно, что в разгар протестов декан ездил в милицию, где находились задержанные за участие в акциях студенты, и после этого ни один из них не был отчислен. Хотя на других факультетах БГУ, как и в других вузах, у протестующих преподавателей и студентов периодически возникали проблемы.
На днях о грядущем увольнении сообщил и преподаватель БГУ Александр Радыно — ему сказали, что не продлят контракт по его истечении. Причина грядущего увольнения опять же законная, но сам преподаватель уверен, что это может быть связано с тем, что он открыто высказывался в поддержку оппозиции и протестующих.
Незадолго до этого в СМИ появилась информация об увольнении учительницы истории одной из минских школ Натальи Лукашевич. Формальной причиной выступил прогул, однако за некоторое время до этого она была осуждена за участие в несанкционированной акции. Родители учеников данной школы составили в интернете петицию, в которой указывают, что Лукашевич не вышла на работу, потому что была задержана до суда, то есть не по своей воле.
В конце февраля журналистам на «зачистки» жаловались работники госпредприятия «Минскэнерго». Они указывают, что «тем сотрудникам, кто участвовал в протестах, предлагают написать заявление на увольнение по собственному желанию».
Кадровая сторона «закручивания гаек»?
Несмотря на соблюдение формальных причин (по собственному желанию, по истечении контракта, за прогул), политический характер всех вышеописанных и многих иных похожих случаев увольнений вполне очевиден. Это вписывается в тенденции внутренней политики власти, взявшей курс на ужесточение наказаний за участие в протестах. А теперь очевидно, что даже за незначительную поддержку протестующих. Белорусская власть оправилась от стресса, связанного с пиком протестной активности в августе и осенью прошлого года, и теперь старается оберегать себя от любых видимых и невидимых угроз, предотвращая их в зародыше.
«Закручивание гаек» уже наблюдается в намерении власти изменить административное и уголовное законодательство в политической сфере (вплоть до тюремных заключений за участие в несанкционированных протестах), а также запретить призывы к забастовкам.
Незавидные времена наступают и для политических партий в Белоруссии — еще с сентября Лукашенко поручил провести их перерегистрацию. С учетом того что всем партиям уже более 20 лет, а политическое устройство с мажоритарной избирательной системой никак не способствует их развитию и активной деятельности, проверка и перерегистрация для львиной доли партий может стать приговором.
Лукашенко пригрозил увеличить контроль и за бизнесом, призвав предпринимателей «работать на государство», иначе «спуску не будет». В Минске наверняка считают, что опыт либерализации экономики стал одним из факторов политического кризиса в 2020 году. Мол, «распустились».
На таком фоне жесткий подход к кадрам на государственных предприятиях и в государственных учреждениях выглядит как логичное продолжение вышеописанной линии. В качестве подтверждения можно привести следующий факт: еще в августе прошлого года Александр Лукашенко заявил, что в школах не должны работать учителя, которые «не желают следовать принципам государственной идеологии».
Судя по всему, белорусская власть видит для себя угрозу в виде «расшатывания системы», если проявляющие оппозиционную активность сотрудники проникают в государственные структуры. Выстроенная там вертикаль управления заточена на исполнительность, а не на самостоятельность или инициативность.
Примерно такая же внутренняя политика, заточенная на авторитаризм, была в Белоруссии и до начала нынешнего политического кризиса. Это во многом и стало причиной недовольства властью большого круга граждан. Особенно представителей молодежи и «продвинутого» столичного среднего класса, которым в таких условиях стало тесно.
Теперь же, когда попытка революции оказалась провалена, система просто еще сильнее «подкрутила гайки».
Чем это чревато?
Подобный подход к кадрам в государственных организациях, может, принесет власти тактический успех, но стратегически может оказаться провальным.
В краткосрочной перспективе это лишит трудовые коллективы активистов, которые будут способны поднять коллег на участие в забастовках и акциях протеста. Как в старые добрые времена — политика в трудовых коллективах будет полностью вытеснена «на кухни» и «в курилки». Кроме того, увольнения протестующих и бастующих, как и просто «диссидентов», повлекут за собой эмиграцию части этой публики. Чтобы было, как пел классик, «настоящих буйных мало — вот и нету вожаков».
Но стратегически это будет означать постоянный отток профессионалов из сферы государственного управления и производства. Путь чиновника и бюджетника станет ассоциироваться с перечнем серьезных негласных ограничений в общественно-политической сфере. Наиболее способные кадры вместо того, чтобы заключать сделку с совестью и предельно контролировать свои слова, вполне смогут найти себя в частном секторе экономики или даже за границей. В конечном итоге это может привести к ослаблению и деградации государственной системы.
