24 августа Украина перелистнет уже более четверти века истории независимости страны. Как вы считаете, был ли Майдан логическим результатом процессов, которые привели к развалу СССР и происходили после этого? Или же назрели новые причины, толкнувшие общество выйти против власти?
Нужно различать сложный длительный посттоталитарный революционный процесс, развернувшийся сначала в бывшем СССР, а потом в разных ипостасях проявившийся в новообразованных независимых республиках СНГ, и политические последствия.
В Украине Майдан — многомерное понятие. Это имя сложного процесса рождения посттоталитарного общества в Украине, который выливался на протяжении 30 лет в виде гражданской активности, диссидентских акций в конце 80-х годов в Киеве и других городах. А затем в виде движения социального протеста шахтеров, металлургов. Киевский Майдан, бывшая площадь Ленинского Комсомола, стал символической точкой социальных событий. Это был непрерывный процесс рождения гражданской активности в самых разных формах.
Если в начале это было место инсталляции, то в конце Майдан стал неким территориальным штабом. Самым символичным событием была знаменитая студенческая забастовка, как ее называли «революция на граните» (голодовка и массовые акции протеста украинской советской молодёжи 1990 года — ред.).
Что касается процессов начала 2000-х, которые начались с акции «Украина без Кучмы» и кульминировали в событиях на киевском Майдане в связи с итогами выборов. Это отдельная тема, связанная с тем, что у Майдана 2004 года была большая предыстория, это политически организованное протестное движение, выступавшее против олигархической системы власти. Конечно, очень много было спекуляций в адрес Кучмы со стороны его оппонентов, но по большому счету, это была первая антиолигархическая революция, в которой участвовали политические оппоненты и широкие социальные движения.
Что было катализатором первого всплеска против действующей власти на Украине?
Это и убийство журналиста Георгия Гонгадзе, и коррупционные скандалы. А особенностью Майдана 2004 г. было то, что очень быстро повестка социальных перемен, которая объединила и красных, и белых, и движение профсоюзных организаций и политических партий, переросла в смену режима. Приход режима Виктора Ющенко практически купировал этот процесс. Гражданские движения тогда были очень незрелые. На этом этапе, сколько бы ни раздавали эпитетов первому Майдану, его можно охарактеризовать так: гражданское общество проснулось и тут же заснуло.
Общество было не готово, или его подавили те, кто пришли к власти?
Майдан 2004-2005 гг. так и не завершился созданием новых политических институтов, что всегда характерно для революционного процесса в виде альтернативных органов власти, систем координации общественной власти. Можно обратиться к истории революционных процессов в Петербурге и Москве в 1916-17 гг. в Российской империи, когда шел реальный революционный процесс: образовалось огромное количество съездов, делегаций, партий.
В 2004-2005 гг. после смены власти и проведения на скорую руку Конституционной реформы революционный процесс затих. Здесь не столько вина тех, кто, опираясь на давление участников революционного движения, переоформил власть. То есть, один союз олигархов был сменен другим союзом олигархов. Причина в незрелости молодого гражданского общества, рожденного после перестройки в СССР.
Стало ли общество более политически оформленным ко времени Майдана 2013 года, готовым к настоящей революции со всеми ее признаками?
Повестка, реальная повестка революционного процесса осталась. Это глубочайшая социальная несправедливость, расслоение на богатых и бедных, проблема национальной неконсолидированности, бесправие местных органов власти. Уже не говоря о тех политических конфликтах, которые сопровождали коррупционные скандалы, о криминализации власти. В 2014-15 гг. революционный процесс сопровождался созданием новых структур, достаточно вспомнить многочисленные народные рады, которые создавались не только в западных, но и в восточных областях. Да, они во многом носили стихийный характер, напоминали анархический бунт, но это и есть часть революционного процесса.
В случае Майдана 2014 года уже, наверно, можно говорить о контрреволюционном процессе, который начался после кровавых событий на Площади Независимости?
Термин "контрреволюция" сейчас встречается у многих экспертов, которые анализируют все происходящее во власти после завершения активной фазы событий Майдана 2014 года. И если давать оценку языком политической философии, сейчас мы имеем дело с завершенной контрреволюцией и реакцией нового политического режима в отношении как политических оппонентов, так и общественной активности, свободы слова.
Какая Украина формируется сейчас?
Революционная повестка, которая не пишется в кабинетах, вновь отложена. Рост напряжения в украинском обществе, связанный с вопиющей социальной несправедливостью, с новыми коррупционными скандалами, с ограничениями свобод в области культуры, вероисповедания, вызывают новый протест. Он пока не организован, и вряд ли будет напоминать предыдущие процессы. Все-таки общество извлекает уроки из прошлого. Но напряжение негативного заряда и ухудшение социально-экономического положения создают условия для нового революционного витка.
Каким он будет, учитывая нынешнюю радикализацию общества, которое живет в состоянии войны?
Да, возможно, этот виток будет более радикальным, украинское общество вооружено, переживает войну, потеряны территории, ослаблены социальные связи, учитывая информационную войну, разные политические взгляды. Но это все только усложняет ситуацию. Повестка остается той же, а взгляды на решение проблем разные. Радикальные крылья националистического толка ищут простые рецепты, а есть еще новые, пока неартикулированные сепаратистские настроения: побольше власти регионам, подальше от центра.
Грубо говоря, в Украине формируется новая повестка глубоких революционных изменений в куда более сложной ситуации, в ослабленном обществе в условиях фактической войны. Является ли Украина уникальной? В каком то смысле — да. Реакция завершилась успешной реставрацией.
В каком смысле успешной?
В большинстве других постсоветских республик после реакции на постперестроечные революционные процессы, связанные с выходом из тоталитарной системы, установились жесткие бюрократические режимы с опорой на лояльную олигархию. Политика реставрации проявилась в идеологии, ущемлении свобод, а Украина по-прежнему движется путем преодоления тоталитарного прошлого. Но от этого ее и шатает сильнее.
Это говорит лишь об одном. Есть определенная историческая логика в преодолении тоталитарных систем, особенно в евроазиатском регионе. То, что Украина переживает потрясение, связанное с кризисом государственности, может проявиться и в других постсоветских государствах в форме расколов, конфликтов. От истории не убежишь.
Какие были проблемы государственности на момент приобретения независимости? Удалось ли преодолеть какие-либо из них?
Это по сути ключевой вопрос, который остается нерешенным. С обретением суверенитета и независимости происходит утверждение украинской республики как самостоятельной. Это не значит самодостаточной. Самостоятельность означает возможность эффективного и доходного для национальной экономики использования свои ресурсов как человеческих, так и экономических.
Нужно было сформировать новую сбалансированную структуру национальной экономики. С межотраслевым балансом, с эффективной системой образования, инфраструктурой и новой регионалистикой.
Административно-территориальное устройство Украины отвечало скорее советской системе администрирования. Новая регионалистика должна отражать новую экономическую структуру: рабочая сила, ее размещение, приоритет отраслей. Это сложное домашнее задание, которое по сути Украина не решила.
Эта задача — формирование национальной экономики, где был бы самостоятельный экономический сегмент, который был бы по силам Украине. Где был бы и сырьевой фрагмент, и аграрно-промышленный кластер несырьевого типа.
Украинская экономика работает сейчас по трофейному принципу: что работает, то и продаем. А в сухом остатке постепенное сваливание из высоко индустриальной, но несбалансированной постсоветской экономики, в сырьевую угольно-металлургическую, а сейчас в аграрно-сырьевую модель.
Это все сопровождается огромными потерями человеческого капитала. Трудовая миграция достигла повальных масштабов. Это отражается в дисбалансе развития областей. Часть испытывает переизбыток трудовых ресурсов, а есть области, переживающие, наоборот, демографический кризис. Межрегиональные связи бюрократически заблокированы. Как были советские области, так и остаются.
Что нужно сделать, чтобы заработала новая экономическая система?
Регион рождается не на бумаге, нужно создавать новые кластеры, обеспечивающие внутреннее разделение труда, эффективные выгодные связи, инфраструктуры транспортную, финансовую; развивать региональные связи. Это большая работа. К сожалению, эти проблемы куда больше и лучше понимали политические элиты на заре независимости. Элиты, которые знали экономику бывшей советской империи и понимали, что домашнее задание нужно выполнять.
Я отдаю должное экономистам и тем, кто работал в команде Кучмы. Большинство этих задач были проработаны в первые десятилетия независимости. А все последующие элиты времен Ющенко, группа Януковича, которая пришла со своими узкорегиональными интересами, нынешняя контрреволюционная элита ограничены интересами отдельных отраслей и бизнесов. Они не видят страну, а видят свой узкий политический интерес. Страна — это комплекс. Это больше, чем отдельный бизнес, отдельные отрасли, отдельный регион. Местечковость правителей последних десятилетий разрушает страну.
Есть ли надежда на то, что произойдет новая революция, в результате чего к власти придут не временщики, не очередная группа олигархов? Те, кто сможет реализовать интересы общества и страны? Или в украинском политикуме нет альтернативы существующему режиму?
Украина — единственная республика, которая очень дорогой ценой, в том числе из-за жадности бизнес-элит, которые воспринимают государство как инструмент для накопления, в силу неопытности гражданского общества, долгое время была законсервирована.
Тем не менее — это накапливаемый опыт. На уроках Майданов, вырастет новый актив на уровне местного самоуправления. Он будет формировать условия для создания новой украинской элиты, многообразной, более сбалансированной. Времена, когда атаманы отдельных олигархических кланов захватывали власть, идя по головам участников революции, пройдут.
Это отражается в идеях необходимости новой Конституционной реформы, которая сделала бы политическую систему более сбалансированной, которая бы дала возможность прихода в центральную власть представителей регионов. Я в этом смысле оптимист. Но уроки истории очень жестоки. Но в любом случае этот путь надо пройти самим.
Можно ли понимать самостоятельность страны как разрыв отношений с соседними странами?
Нужно не путать конфликт двух политических режимов с исторической проблемой взаимоотношения экономик. Народы не воюют, воюют режимы.
Народы часто становятся жертвой политиков. Но если говорить о будущем, уверен, что Украина и Россия будут иметь нормальные добрососедские отношения как государства, здоровые экономические отношения. Это произойдет, если обе страны будут вести диалог, установятся демократические режимы, не будет медиаспекуляций, когда людей сталкивают лбами. Сейчас диалог отсутствует напрочь. Необходимо установить дипломатический формат контакта. Это говорит о том, что в ситуации, которая возникла, виноваты правительства. А что касается народов, у нас еще будет и период примирения, изменения, раскаяния.
Я считаю, заявления о том, что наши народы являются врагами, преступны. Нам нужно пройти этот сложный этап, когда народы стали заложникам политических игр.
Не образовался ли непреодолимый разрыв межу поколением, выросшим в СССР, и тем, которое было воспитано после отделения Украины? Будет ли сложнее восстановить связи на фоне той информационной войны, которая сейчас ведется на экранах телевизоров?
Это наши дети. Как мы их учим, так они это и воспринимают. Это зависит от нас, от медиа.
Но медиа сейчас ангажированны…
Сейчас, действительно, огромное число молодых втянуто в трубу конфликта. И информационно-идеологического, и буквального: воюют и украинцы, и огромное количество добровольцев из России, их столкнули лбами. Но это не означает, что у нас нет возможности помочь молодому поколению все переосмыслить.
В истории есть огромное количество примеров, когда страны проходили войну, а затем работали с поколениями, превращая их из поколения войны в поколение мира. Так было и в Испании, и в истории франко-германских отношений. У нас та же историческая задача — превратить нынешнее воюющее поколение в примирительное. И без нашей взаимопомощи эту задачу никто не решит.
