Еще не ясно, чем закончится блокада Донбасса, устроенная формально «активистами-ветеранами АТО». Но уже понятно, что одним из главных ее результатов стало обнажение слабости президента Порошенко, который не может реализовать собственные решения, когда «Народный фронт» Авакова этого не хочет.
Сперва было слово Турчинова
Посмотрим на хронологию развития событий. Сначала было слово. За две недели до нового года идею блокады впервые поддержало одно из самых высоких должностных лиц — секретарь СНБО Александр Турчинов. Об этом он заявил в интервью издании «Лига». Речь, правда, шла именно об идее, ибо никакой блокады тогда не было. Когда же 26 декабря она началась, Турчинов от нее отмежевался, сказав, что такие вещи надо делать решением президента, а не посредством импровизации активистов. Но за пресечение этой импровизации секретарь СНБО (он же один из ведущих деятелей НФ) не высказался.
Правда ситуация тогда совсем не выглядела такой серьезной как сейчас. У линии соприкосновения были лишь бродячие блокировщики. Перекрытие железных дорог началось через месяц, 25 января. Сначала на перегоне Светланово на Луганщине, а с 2 февраля и близ Артёмовска (Бахмута) в Донецкой области.
Министерские разногласия
Члены правительства долго молчали. Кажется, первая реакция на блокаду появилась 6 февраля в беседе министра инфраструктуры Владимира Омеляна (опять-таки «НФ») с блогерами. Точнее напрямую о блокаде там не упоминалось, но министр давал понять, что без угля из ДНР и ЛНР обойтись можно, ибо порты с перевалкой импорта справятся. О цене импорта естественно не говорилось.
Правда, 9 февраля глава Минэнергоугля Игорь Насалик (это уже БПП) в программе «Право на власть» говорит, что отказ от антрацита из ДНР и ЛНР обйдется в 15 млрд. гривен. На следующий день на правительственном часе он отмечает, что импортный антрацит стоит 3000 гривен за тонну, тогда как донбасский — 1730. Но министр одновременно дает понять, что блокада не выгодна, и говорит, что если государство примет политическое решение о ней, правительство его выполнит.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: В Киеве оценили ущерб от блокады Донбасса
А что же «Народный фронт». 9 февраля министр Омелян в интервью «Укринформу», с одной стороны критикует блокаду как политическую акцию, но с другой стороны, опять подчеркивает, что нужно провести подготовительную работу для перехода на импорт. А министр юстиции Павел Петренко в тот же день говорит, что Рада должна принять изменения в законодательство, признав неподконтрольную Киеву часть Донбасса оккупированными территориями. Как будто о блокаде не слова, но ведь именно на принятии такого закона настаивают ее организаторы.
А соответствующий законопроект появился еще в июле 2016 года за подписью вице-спикера Оксаны Сыроид и еще 28 депутатов (в основном из «Самопомощи», «НФ» и «Батькивщины», а вот парламентариев от БПП среди авторов нет). Он запрещает всякий товарообмен с «оккупированным территориями». Правда, Петренко говорил вроде как не о нем, а о неком абстрактном законе. Но ведь иного проекта на эту тему нет. Более того, накануне, 8 февраля комитет по вопросам государственного строительства Рады создал рабочую группу по доработке данного проекта. А ведь до этого полгода он лежал без движения. Отчего же процесс пошел? Не по отмашке ли спикера Парубия (опять-таки «фронтовика»)? В любом случае блокада стала катализатором для работы над этим законом.
Два Кабмина за два дня
С 12 февраля, то есть через день после того как блокада перекинулась на третью железнодорожную ветку, к ее критике подключается премьер Владимир Гройсман. У него звучат те же аргументы, что и у министра энергетики, но 14 февраля на заседании правительства он также отмечает, что правительство разработало программу по избавлению от антрацитовой зависимости, однако для ее реализации необходимы 3-5 лет и ежегодные инвестиции на уровне не менее 550 миллионов долларов. То есть, по сути, идея та же, что и у Омеляна, разница только в сроках отказа.
Но вечером 15 февраля премьер созывает еще одно заседание правительства, где принимается распоряжение «О принятии временных чрезвычайных мер на рынке электрической энергии», а премьер сообщает, что попросил СНБО рассмотреть вопрос разблокирования поставок угля.
Обратим внимание на две вещи. Во-первых, СНБО призывает созывать лично премьер Гройсман, а не Кабмин. Также нет информации о том, что вопрос разблокирования железной дороги обсуждался как на одном, так и на другом заседании правительства. Видимо, либо его не обсуждали, чтобы не показать разногласия между министрами, либо обсуждали в закрытом формате и смогли пресечь утечку информации — опять-таки для того, чтобы эти разногласия не стали известны.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Штаб блокады отказался от переговоров c Гройсманом
Во-вторых, зачем было созывать два заседания Кабмина за два дня? Если взглянуть на динамику запасов угля на ТЭС то ситуация все же не была такой что требовала принятия чрезвычайных мер именно 15 февраля, если накануне решили обойтись без них. Но очевидно именно за эти сутки у Гройсмана появилась уверенность, что Порошенко соберет совбез, ведь не мог он ронять свой авторитет призывом, который бы глава государства проигнорировал.
Конечно, озвучить эту идею можно было и не на Кабмине. Но без распоряжения о ЧП ситуация не выглядела столь серьезной, чтобы СНБО мог собраться и тем более принять нужное для премьера решение. То есть Кабмин, хоть и не подписался под инициативой Гройсмана о заседании Совбеза, все же придал этой инициативе убедительность.
А ведь еще до обоих заседаний Кабмина, 13 февраля, группа депутатов БПП обратилась к Порошенко с просьбой созвать Совбез. Следовательно, президент, который к тому времени, о блокаде не высказывался, колебался два дня, хотя, казалось бы, не мог ее поддерживать.
СНБО сотрясает воздух
16 февраля, открывая СНБО, Порошенко говорит о блокаде ожидаемые вещи, причем в отличие от Гройсмана и Насалика обращает внимание и на политическую сторону дела: действия участников блокады «дискредитируют Украину в глазах населения временно оккупированных территорий» и т.п. А главное, что после закрытого обсуждения СНБО принимает решение «О неотложных мерах по нейтрализации угроз энергетической безопасности Украины и усиления защиты критической инфраструктуры», которое тут же вводится в силу указом президента.
Документ кажется двойственным. В начале идет критика Кабмина, от которого требуют заняться усилением контроля над перемещением товаров из «зоны АТО», и снижением зависимости от донбасского антрацита путем реконструкции ТЭС и диверсификации источников поставки угля. Но после этих реверансов участникам блокады и «Народному фронту» идет ряд поручений силовикам, которые выглядят отмашкой на силовое разблокирование. Например, полиции, Нацгвардии и СБУ поручалось «обеспечить безопасность и исключить установленным законом способом попытки нарушения общественного порядка на объектах критической инфраструктуры».
Тот факт, что этот пункт был ближе к концу указа, ничего не значил. В документах такого рода главные вещи часто ставятся не в начале. Но куда важнее было то, что указ ничего не изменил.
Как же вел себя «Народный фронт»? Сначала, 17 февраля, министр юстиции Павел Петренко, когда его спросили о судебных исках, связанных с блокадой, сказал, что таковых пока нет и не надо переводить блокаду в правовую плоскость, ибо «это политическая и экономическая составляющая, урегулированием которой занимается сейчас правительство и СНБО». То есть нарушений общественного порядка министр не видит: ведь это понятие находится сугубо в правовой плоскости. А раз таких нарушений нет, то и пресекать нечего.
Вскоре все сомнения развеял министр внутренних дел Арсен Аваков. В интервью «Интерфакс-Украина», которое появилось 20 февраля, он сказал: «У нас в стране не функционируют внутренние войска Януковича и милиция Захарченко. У меня с сознанием все в порядке. Я понимаю, против кого можно и нужно применять силу, а против кого — убеждение до тех пор, пока протестующие не переходят допустимый законом предел….».
И тут же этот предел указывает: «Но никакие автомобильные дороги я не позволю блокировать! Потому что это не игра, не амбиции, это коммуникация между нашими позициями в боевой зоне». А вот на блокаду железных дорог, получается, министр дает карт-бланш. И искать здесь оговорку, даже фрейдовскую не надо. Ведь по украинским законам текст интервью подлежит согласованию с его фигурантом.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: В Киеве ответили на ультиматум ДНР и ЛНР о снятии блокады
На таком фоне, слова Авакова и о блокаде как суперпиаре отдельных политиков (не называемых пофамильно) и о важности донбасского угля для Украины в нынешних условиях — выглядят просто куцым фиговым листком, который должен показать отличие министра от березюков, парасюков и прочих проблокадных деятелей.
Главное же в том, что пока активисты блокируют дорогу, глава МВД блокирует указ президента.
Аваков над правительством и законом
Интересно проявила эту ситуация и «свободу» украинских СМИ. Впрочем, если понимать свободу в духе восточной мудрости — как отказ от желаний, так он налицо. Ведь Авакова журналисты спрашивали: «силовой вариант возможен?» и т.д. Никто не пожелал поинтересоваться, будет он выполнять решение СНБО или, хотя бы учтиво поставить вопрос: «А есть ли в блокаде нарушение порядка, которое СНБО предписывает исключить установленным законом способом?»
В общем ситуация с блокадой остается почти такой же как и до заседания СНБО: блокировщики сидят на рельсах, а представители правительства и БПП увещевают их через СМИ. Разница лишь в том, что премьер Гройсман с 21 февраля пошел на переговоры с протестующими, правда, пока без успеха.
Создаваемая СМИ картинка скрывает главный момент: бессилие президента, чей указ не исполняется из-за саботажа Авакова и других представителей «Народного фронта» в правительстве, и невозможности (или нежелания) этот саботаж ликвидировать. И вероятно Порошенко заранее предполагал, что решение СНБО ни к чему не приведет, и именно боязнью обнажить свое бессилие и объясняются его колебания с созывом Совбеза и долгое избегание комментариев насчет блокады.
А вот и министр Аваков еще раз показал, что может поставить себя и над правительством и над законом. Еще раз, потому что совсем недавно он в обход закона «О госслужбе», на своих условиях, провел конкурс на пост главы нацполиции, а правительство с итогами конкурса согласилось.
А то, что победа Авакова и «НФ» над Порошенко выглядит незаметной, демонстрирует не только недалекость и самоцензуру украинских СМИ, но и, прежде всего, нежелание реальных победителей выглядеть таковыми в публичном пространстве. Следовательно, в настоящий момент они борются не столько против главы государства, сколько за влияние на него. Раз нет фиксации внимания на поражении президента, значит, он сможет уступить, максимально сохранив лицо, благодаря чему «фронтовикам» проще будет решить с ним ряд своих вопросов.
Не исключено что они хотят сблизиться с Порошенко, удушив его в объятиях. А может, «НФ» попробует сыграть роль «третьей силы», пробив на уровне парламента или правительства решение, которое узаконит блокаду для всех товаров из ДНР и ЛНР, но введет для угля отсрочку на пару лет. После этого, нынешняя блокадная акция, возможно, сама рассосется, а «Народный фронт» на этом поправит рейтинг.
Признаюсь, перспективы этой партии преодолеть 5%-й барьер все равно кажутся абсолютно призрачными. Но так ли это важно сейчас, когда осень 2019-го еще далеко? Куда важней то, что блокада обозначила границы власти Порошенко: за установленные «Народным фронтом» флажки он перейти не сможет, даже если хотел бы этого. А поэтому есть ли смысл договариваться с ним об урегулировании в Донбассе и вообще о чем угодно?
