-Станет ли сегодняшняя встреча Путина и Эрдогана прорывом в российско-турецких отношениях? Если да, то в чем он может произойти?
— Я бы не стал торопиться и употреблять такие определения как «прорыв». Прорыв в чем? Многие комментаторы говорят о предстоящем прорыве, но не говорят куда.
В Сирии прорыв? Не думаю. Турки и дальше, по моему мнению, будут вести там двойную игру. А вот у Эрдогана надо поинтересоваться, кого в Сирии он считает террористами.
Нам говорят: Эрдоган поможет нам решить проблемы в Сирии. Да у России нет никаких проблем в Сирии, она находится в 1000 км от нас, это у турок проблемы в Сирии. У их границы идет жесточайшая война. Не будем забывать о миллионах беженцев, которые идут в Турцию.
-А что в таком случае должны сделать турки? Признать Асада?
— Они должны понять, что есть оппозиция, а есть террористы, которых надо уничтожать, потому что они несут угрозу, как Сирии, так и Турции. Уничтожать, а не торговать с ними нефтью. А в ситуации, когда турки помогают террористам, никакого покоя и мира в Сирии не предвидится.
Также очень серьезна проблема курдов, которые с территории Сирии и Ирака поддерживают своих соплеменников в Турции. По сути, в восточных приграничных провинциях у них идет гражданская война.
Прорыв в экономике? А что это означает? Что российские туристы вернутся в отели Анталии и на базары Стамбула, а невкусные, «пластмассовые» турецкие помидоры возвратятся на российский рынок? Тут понятна выгода Турции. Но в чем наша экономическая выгода?
Говорят о возобновлении проекта «Турецкий поток», но на прежних условиях он не может быть выгоден России. Нужны новые условия…
-Остановитесь, пожалуйста, поподробнее на «Турецком потоке». О каких новых условиях может идти речь?
— Тогда турки хотели более низких цен за газ для себя, и больших за транзит. Тогда это не были выгодные для нас условия. Теперь для России это не подходит — условия должны измениться, как изменилась нынешняя ситуация для Эрдогана и Турции.
Мы же прекрасно понимаем, что сейчас турки и те, кто их поддерживает, а речь идет о тех, кто получает гранты на разного рода пантюркистские проекты в Татарстане и Башкортостане, азербайджанская диаспора в России, люди, имеющие активы в совместных предприятиях, в строительных компаниях, те, кто поставлял турецкие продукты в сети супермаркетов, получая от этого миллиарды, они все будут делать финт ушами, как это принято на Востоке. Мол, это нам в России выгодна нормализация отношений и восстановление связей. На самом же деле, это восстановление выгодно в первую очередь Турции.
Через восемь месяцев после того, как отношения были прерваны, позиции Эрдогана уже не те. Он что, может без России решить проблемы в Сирии? Нет, не может. В общем, время показало, что плохие отношения с Россией невыгодны Турции. Так что события, произошедшие за это время, за которое Эрдоган смог это понять, показали правильность позиции руководства России.
Сейчас надо трезво и прагматично посмотреть список того, что турки могут нам предложить.
Лично я пока ничего кроме возобновления «Турецкого потока» не увидел. Поэтому говорить о прорыве я бы не торопился.
Если вы говорите, что Турция нам нужна, то я бы хотел увидеть список причин, по которым она нужна.
-Но у Турции осложнились отношения с США. Этим надо воспользоваться.
— Ну и что, что осложнились? Этого слишком мало. Мы помним, что до кризиса мы много лет поддерживали с Турцией прекрасные отношения, которые ей были выгодны, но, несмотря на это, мы помним, как Турция повела себя по отношению к нам.
И вообще странная у них с Америкой ссора. Да, они обвинили Америку в помощи военным, ну и что. Вот если бы они вышли из блока НАТО, тогда другое дело, а так Турция продолжает оставаться его членом.
Так что нам сейчас после всего этого надо занять лучшие переговорные позиции и искать свою собственную выгоду. Я бы пока не торопился, так как я вижу тут обычную восточную хитрость, убедить нас в том, что приезд Эрдогана — это большое счастье для нас.
-Но турецкие компании хотели бы возвратиться в Крым.
— Нам это не очень нужно. Потери от прекращения иностранных инвестиций после присоединения Крыма к России составили всего $15 млн. Это даже в рамках бюджета Крыма очень небольшая сумма. Поэтому я не понимаю, когда мне говорят о каких турецких проектах в Крыму. Пожалуйста, назовите мне их. Я хорошо знаю ситуацию в Крыму. Где эти проекты?
Не было никаких турецких проектов и серьезных инвестиций. Ну, были какие-то торговцы турецкими абрикосами и персиками, и всё. Остальное — все вранье. За 25 лет незалежности они не построили ни одной приличной гостиницы.
-А что насчет возобновления авиарейсов Симферополь-Стамбул?
— Это было бы нечто символическое, но с практической точки зрения ничего всерьез не изменится. Да они поддерживали крымскотатарскую общину, поддерживали точнее верхушку — меджлис.
-А, может ли, Россия пойти на то, чтобы потребовать у Эрдогана прекращения отношений с меджлисом?
— Нет, это слишком мелкая тема. Это, грубо говоря, ерунда — нас совершенно не интересует, поддерживают ли они меджлис или нет. К тому же мы прекрасно понимаем, что если они скажут, что они не будут поддерживать, то они все равно будут это делать по линии спецслужб. Отрекаться от меджлиса турки не станут. Поэтому требовать этого от них бессмысленно.
Тут важно понимать, что меджлису работать в Крыму с крымскими татарами мы не дадим. Тогда кого турки могут поддержать? Джемилева, Чубарова, Ислямова на Украине? Символически это имеет значение, но практически нас это не пугает.
-Но в таком случае, в чем тогда смысл встречи Путина с Эрдоганом? Ведь, по-вашему, получается, что никакой выгоды у России в этом нет. Ведь получается, что мы спокойно можем прожить и без Турции.
— Да, я считаю, что мы можем прожить и без Турции. Другое дело, что Турция — это серьезный игрок на региональной арене. Если он запросил этой встречи, а именно он ее запросил, чтобы снять слишком откровенную напряженность и поговорить, в том числе и для того, чтобы улучшить переговорные позиции по разным направлениям. Считаю, что жизненной необходимости для России встречаться с Эрдоганом не было.
